Чужие здесь не ходят

Положа руку на сердце, Михайла еще и раньше на эту тему задумывался, предполагая, что затея девичьих школ – несвоевременная и нежизнеспособная.

Понятно – парни, отроки воинскому делу учились, и то далеко не все! Что же касаемо девчонок, то… Для учебы-то что нужно? Кроме делания – еще и свободное время, и свободные, не занятые работой руки… А у кого время и руки в те диковатые времена? У бояр только! То есть младшие Мишины сестры-боярышни вполне могли до замужества и походить в школу, остальные же – увы! Это только так кажется, что от десяти-двенадцатилетней девчонки в семье никакой подмоги! Вовсе не так. Девичьей работы по дому полным-полно – с утра воды натаскать, корм животине задать, да за младшими приглядеть, да не забыть прополоть грядки… Осенью и зимой – та же вода – кадками! – да дрова для печи поколоть (в те времена – тоже вполне девичье занятие), да на реку, на прорубь – полоскать белье. А потом еще кудель прясть, ткать… Дел хватало!

– Все же грамотность любому не лишняя, – сотник покачал головой. – Ладно, вопрос потом порешаем. Что еще? Вижу, самое смурное на потом припас?

Дьяк поник головой:

– На покосе тати неведомые объявились, господине. Ребят малых походя побили… Да двоих полюбовничков. Посейчас только старшой оттель за хлебом приплыл – доложил, аж трясется!

– Так что ты стоишь?! – вспылил Миша. – Давай старшого сюда, живо!

Покосный старшой – тщедушный колченогий мужичонка лет тридцати именем Зевота Хромец – войдя, кинулся в ноги:

– Ой беда! Беда, господине!

Михайло нахмурился – подобного исступления он никогда не любил, да и вообще слишком нервных людей не жаловал.

– Войлок-то лбом не пробей, дядя! Вставай давай – и все обстоятельно. На селе был уже?

– Не, господине… Сюды-то с реки ближе…

Зевота поднялся на ноги, сивая редкая бороденка его тряслась, дрожали несоразмерно большие руки.

– Так! – Сотник мигнул Илье. – Давай-ка квасу сюда… Садись! Пей…

– Благодарствую, господине…

– Вот теперь – рассказывай. По порядку, сначала… Кого сперва нашли?

– Отроков… – поставив глиняную кружку на стол, покосный старшой шмыгнул носом. – Значит, тако было…

Успокоился он быстро, что и понятно – испуг-то оказался наигранным, специально для боярича – Миша все ж был боярич! – чтоб видел, что переживает, что кается… Дурачок. Не служил в Младшей страже, Михайлу разве что мельком видал. Да по праздникам… А то бы знал – показухи молодой сотник на дух не переносит! Сейчас вот увидел – и сразу же перестроился, совсем по-другому заговорил, как Миша и требовал – обстоятельно:

– Пракся у нас на покос есть, девчонка, ну, Евпрак-сия. Братец ее младой, Колыпа Хвосток, да еще трое рыбку ловить ночесь подались, недалече, на плесо. Там омуток… Собака с ними… И такая собака – то там, на плесе, то к шалашам прибежит… а тут вот, поутру, – не прибежала. А к утру робяты обещались с рыбой быти… Ан нету. И собаки нет! Вот Пракся-то и заволновалась… Сбегала быстро на плесо… вернулась – вся не своя…

– Понятно… Сам-то глянул?

– А как же! – Зевота вздохнул и дернул шеей. – Всех четверых. На стрелы… Словно так… баловались.

– Убитых не трогали?

– Да принесли уж…

– Черт бы вас! – сотник выругался и махнул рукой. – Ладно, дальше уж наша забота… А что за полюбовнички?

– Отрок Дмитр да Предслава-дева. Не из бедняков… Дмитра сразу – стрелой, не мучился. А вот дева… – чуть запнувшись, покусал губы Хромец. – С девой сперва позабавились… Порешили уж потом… Тела я не трогал. По пути, с челна, углядел – выскочил… Там и собаку мертвую к берегу прибило. Ну, ту…

– Я понял… А полюбовники-то они давно?

– Я вот только сейчас и узнал. Там лента атласная в траве валялась. Голубенькая… Видать, Дмитр-то зазнобе своей хотел подарить… да не успел вот…

– Да-а…

Выслушав, сотник решительно поднялся на ноги.

– Поедем, глянем. Покажешь! Как на покосе?

– Да косят… Завтра-то уж на похороны все… Горюют. Господине… – Встав, Зевота искоса глянул на Мишу. – Мне б за хлебами… на Кузьминых двор… Есть-то людям надо.

– Давай. Только быстро!

– Одна нога здесь, другая там, господине.

Поклонившись, Зевота вышел из горницы…

Сотник покачал головой:

– Ну да-а… С его-то ногой – да быстро? Так… Давай Демьяна сюда! Пусть вместо меня сегодня развод проводит!

Молча кивнув, секретарь распахнул дверь.

Полусотник Демьян – здоровенный молодой мужик с круглым лицом и кучерявой бородкою – уже стоял на пороге!

И это очень не понравилось Мише…

– Илья, задержись… Проходи, Демьян. Случилось что?

– Здравия желаю, господин сотник! – перешагнув порог, воин вытянулся, молодецки выпятив грудь. – Случилось. Утренняя сторожа на плесе у Медвежьего урочища трех покойничков обнаружила. Видно, течением вынесло. Говорят – свежие!

– Так могло и от Журавлей принести…

– Могло. Но этих-то парни узнали – свои. Корягиных холопы обельные и с ними рядович Ефим! И не по пьяни утопли – стрелами всех!

– Та-ак… – Михайла озадаченно уселся в кресло. – Стражу выставили?

– Так точно, господин сотник!

– Что ж… заодно и этих поглядим. А потом уж сообщим и деду Коряге… Холопы… доверенный человек… однако…