Чужие земли

Не за что? Этот рыжий стал о себе что-то много мнить, а ведь он… А кто он? Ведь Эрве так и не понял. То ли простолюдин, то ли благородный. Нет, конечно, не благородный, глупость какая-то. Мать, возможно, благородная, нагуляла ребенка от вилана, но имеющего дар. Еще не у всех виланов вытравили способности к волшбе. Так что рыжий даже не бастард, еще хуже! А позволяет себе такое! Должен радоваться, что силетскому грассу помог.

Разозлившийся Эрве еще больше себя завел и собрался ответить что-нибудь грубое, но вспомнил, как три дня назад его раздевали. Проклятье! Догадались бандиты, что он не двенадцатилетний мальчишка? И что они говорили вслух? Этого Эрве не помнил, тогда ему не до чего было. И видел ли Вучко?

В отношении выклейменных ворон Эрве не беспокоился. Он сам их показывал своему рыжему спутнику, а вот с возрастом была проблема. Поэтому он заставил свою злость пройти.

— Как не за что? Ты такой молодец! Спасибо!

Вот сейчас Эрве благодарил уже притворно. Подольстишься (люди очень падки до лести), голову затуманишь, и делай с человеком все, что захочешь. Только делать надо осторожно и с умом. А ум у него есть.

Первым делом надо было связать бандита, но как его потом на коня затащить? Вучко один не справится, а тщедушного телосложения Эрве ему не помощник. В конце концов, совместными усилиями проблему решили. Вначале бандит погрузил на лошадь своего товарища, пребывающего в беспамятстве (Вучко оглушил того для удобства связывания), а затем старший бандит должен был связать себе ноги, забраться на коня, улегшись поперек туловища, и лишь потом парни ему должны связать руки.

Связывал Эрве, а Вучко стоял поодаль, всем своим видом показывая, что готов нанести смертельный удар, если бандит попытается сбежать.

— А крепко ли связал? — забеспокоился Волчонок, глядя, как еще тяжело Эрве работать руками.

Юный грасс тоже все понимал. Он видел, что узлы ненадежны и выражение глаз бандита говорило об этом же. Развяжется и сбежит. Да только Эрве в ответ лишь усмехнулся. Взял в руки конец веревки, что опутывала руки бандита, и зашептал заклятье. Теперь не развяжется. Никто не сможет снять заклятье, кроме него, Эрве. Разве что сильный маг или тот, кто этому специально учился.

Его этой волшбе научил старый грасс как раз перед своей смертью. Иначе он не смог бы снять заговоренную веревку тогда в лесу, куда его вывез старший тюремщик. Тогда ему повезло, что заговор был слабенький, рассчитанный на простых узников. Будь та веревка заговорена по-настоящему, то ему не снять бы ее, а значит, не суметь Эрве сбежать. Кажется, мелочь, но спасла ему жизнь. И ему наука тоже, нельзя ничего серьезного делать спустя рукава. Поэтому сейчас Эрве особенно постарался, вложив все силы в сотворении заклятья. Даже голова закружилась от нахлынувшей слабости.

Эрве опустился на траву и произнес ослабевшим голосом.

— Теперь не развяжет.

— Ты тоже грасс? — бандит был поражен новым открытием, — и ты грасс? — вновь он повторил.

— А что, разве вы это не знали? — удивился Эрве. Он же прослушал разговор Вучко с бандитом, когда тот удивился магическим способностям его спутника. — Зачем кляп сунули?

— Я… Мы думали, что ты грасс, но и он, оказывается, грасс тоже. Два грасса?.. Или три?

— Три? А кто третий.

— Ну, тот, кого отдали степнякам.

— А, Дири. Нет.

— Ты сказал, что его продадут на юг? — вмешался Волчонок. — Как скоро это может быть?

— Не знаю, как полон соберется. Но могут и не дожидаясь сбора отправить на конях нескольких пленников.

— Твоего солдата поменяют на него?

— Э, он хороший солдат и менять на мелкого мальца нельзя.

— Ты предпочитаешь, чтобы обменяли тебя?

— Ты дал слово грасса!

— А если я не грасс? Тогда что?

— А твоя волшба?

— Эрве, что скажешь? Ты лучше разбираешься.

— Я знавал одного юного бастарда. Он жил… по соседству. Обычный бастард, но со способностями. И старый грасс обучал его волшбе.

— Вот как… — старший бандит решился. — Меняйте солдата.

— Да… — Вучко презрительно скривился, — быстро же ты своих отдаешь. Или думаешь выкупить?

— Это мое дело.

— Твое так твое. Эрве, как ты? Сможешь ехать?

— Куда?

— За Дири.

— Ты что?! К степнякам?

— А что? Эти же спокойно к ним заехали. Потом уехали.

— Ты по-ихнему разумеешь? Кто не разговаривает, те для степняков чужие, кяриты. Тех в полон не грех взять, обмануть, убить.

— Вот как? И что ты предлагаешь?

— Бежать отсюда надо. Обратно в свободные земли.

— То есть ехать на север? А если степняки встретятся? Вчера вон попались.

— Тогда не знаю.

— Там в крепости степняки дали вот эти две дощечки. Что такое?

— Этого я не знаю.

— А ты что скажешь? — Волчонок обратился к Забиду, чье тело было перекинуто через лошадиную спину.

— Пропуск, — проскрипел тот сквозь зубы, — на каждого пленника своя дощечка. Означает, что налог уплачен.

— А в какую сторону с ней можно ехать?

— В любую.

— Если вы привезли бы нас в эту Зилотию, потом можно дощечки снова использовать?

— Они действенны только месяц. Там знак есть, что выданы в начале трети новой луны.