Чужие земли

Когда я вышел на той стороне… правильнее сказать, вышел на этой стороне, приятно удивился. Да, поле, но невдалеке виднелся лес. А это значит, попал я не в опасные степи. Теперь надо разыскать жилье. Где жилье, там пища. В лесу ее искать еще рано. Но пока я шел и искал, стало темнеть. В поле ночевать не следовало, в таких случаях лучше забраться на дерево. Но на первое попавшееся не полезешь. Надо найти такое, где можно подремать, не боясь свалиться спросонок вниз.

В лесу темнеет быстрее, но нужное дерево я найти успел. На высоте двух метров оно раздваивалось под удобным углом, да еще и один из стволов имел дупло, куда легко можно просунуть ноги. Так и продремал до утра, и никто мне не мешал. А утром проснулся от пиканья мобильника — зарядка заканчивалась. Мобильник в этом мире бесполезен, поэтому я решил, пока он еще работал, надиктовать на него мою историю, а потом хорошенько спрятать его в том самом дупле вместе с уже ненужным паспортом. Может быть, когда-нибудь их найдут и смогут снять с мобильника информацию. Вот, пожалуй, и всё. Пока.

Глава вторая Юный авантюрист

— Ах, какой ужас!

У распахнутой дверцы сарая стояла старая карга Божели. Впрочем, не такая уж она была и старая, да и на каргу, если честно, не очень похожа. Но Эрве в тот момент посчитал ее именно старой каргой. Какая незадача — теперь она доложит грантессе и все его старания пойдут насмарку.

— Бесстыдница! Как только посмела соблазнить этого ребенка! — глаза Божели пылали праведным гневом, направленным на побледневшую служанку, не знавшую что ей сейчас делать. Одеваться или бежать? Но как побежишь, если Божели стоит на пути возможного бегства, загораживая выход из сенного сарая? Впрочем, голой выбежать во двор было еще более неподобающе.

Да, служанка была совершенно голая, а вещи ее нехитрого гардероба оказались разбросаны по всему усыпанному сеном полу сарая.

— Это ужасно! Ребенку двенадцать лет! Как только тебе могло прийти это в голову, срамница!

Да, юному Эрве было, по мнению окружающих, двенадцать лет. По крайней мере, так он всем говорил. И все, кстати, верили. Почему бы и не поверить, если мальчик действительно выглядел на двенадцать лет? И ростом, и сложением, и милым детским личиком. Хотя на самом деле Эрве уже стукнуло восемнадцать. Просто выглядел он очень молодо, чем почти всегда пользовался, когда это было ему выгодно.

По роду своей деятельности Эрве был профессиональным авантюристом. Сбежав из дома пять лет назад, он после нескольких месяцев бродяжничества оказался в имении старого грасса, уже немного выжившего из ума. То ли Эрве ляпнул что-то невпопад, то ли грасс плохо расслышал его слова, но старик решил, что Эрве незаконнорожденный сын казненного эрграсса Колине, одного из руководителей подавленного несколько лет восстания местной знати. А так как старик сочувствовал проигравшей стороне и даже чем-то ей помогал (сам не участвовал по причине возраста), то решил принять участие в судьбе юного бастарда.

Что мог дать старый грасс приблудному мальчику? Конечно то, что отличает любого благородного от плебса. Умение волхования, иначе — магии, как называет плебс это действо. На счастье, Эрве имел задатки к обучению. Отец его был вольным камнетесом, не бездарным виланом каким-нибудь. Впрочем, виланы тоже разные бывают. Чаще — не способные ни к какой маломальской магии. Но и те, в ком есть магические непробужденные задатки, тоже нередко встречаются. Не все господа желают тратить время и силы на подавление, точнее, полное уничтожение таких задатков среди своих илотов. Да и не всегда удается намертво их вытравить так, чтобы те не могли передаваться детям по наследству.

Эрве повезло, и в течение года старый грасс сумел многому обучить мальца. А затем взял и умер. Старый уже был. Эрве, конечно, очень расстроился. Привязался он к старику, поэтому, покидая поместье, прихватил на память о старом грассе кое-какие золотые побрякушки.

А заодно уяснил и ту истину, что лучше жить хорошо и богато, нежели плохо и бедно. Бедность ему теперь не грозила, только возникла проблема с возрастом. В свои пятнадцать лет он выглядел одиннадцатилетним мальцом, которого не грех и ограбить, что вскоре и произошло. А без денег и золота Эрве снова ждала жизнь нищего бродяжки. Поэтому Эрве, вспоминая, как хорошо ему жилось у старого грасса, снова назвался незаконнорожденным сыном эрграсса Колине.

Но ума у подростка, которому только-только исполнилось пятнадцать лет, оказалось недостаточно, чтобы понять, что не все люди сочувствуют разбитым заговорщикам. Есть и те, кто оказался в числе победителей. А вероятность нарваться на победителей больше, чем возможность найти сочувствующих побежденным.

В подвале тюрьмы, где оказался Эрве, парень выбрал меньшее из двух зол. Ведь сына одного из предводителей восстания, пусть даже всего лишь бастарда, ждала если не казнь, то уж пожизненное заключение наверняка. Поэтому Эрве пришлось покаяться и рассказать о себе правду. Не всю, конечно. Свой возраст он уменьшил, благоразумно сообщив, что ему двенадцать лет.