Чужие земли

Но когда он увидел, что здоровяки бросали испуганные взгляды на Волчонка, пытаясь сделаться незаметными (это с их-то фигурами!), тогда Эрве понял, что он себя слишком переоценил. Нет, его, конечно, будут опасаться, грасс, как-никак, но одно дело только опасаться, а другое — так откровенно страшиться. Что же Вучко с ними сделал, когда искал его, Эрве?

Вот и Херата сразу же затрясло мелкой дрожью, как только тот увидел Волчонка и Эрве. Когда Вучко сообщил хозяину, что они пришли за своими конями, хозяина затрясло еще сильнее. Этот жадный болван, оказывается, вчера их кому-то продал, а теперь предлагал вернуть все вырученные от продажи деньги. Один тулат и два балера.

Вучко уже было согласился, но Эрве заупрямился.

— Нет, мне нужен мой конь. А за второго могу взять и деньгами. Десять балеров.

— Но как я верну вашего коня, господин! — Херат уже был готов заламывать руки, — возьмите деньгами!

— За тулат и два балера? И что я на них куплю? Это был самый лучший конь, что мы забрали у охотников! В Брестоне даже за тулат такого не купить. Тем более, мы не собираемся возвращаться обратно. И на чем мне ехать? На этой кляче? Нет, продал, теперь выкупай.

— Но мне это обойдется намного дороже, — заскулил Херат.

— А мне какое дело? Это твои проблемы.

— Покупатель уехал в Брестон. Быстро мне его не найти.

— Даю срок до завтрашнего полудня. Не будет коней, вернешь деньгами. Два тулата!

— Ой!

Пока они сидели за столом в обеденном зале и поглощали лучшие блюда (за счет заведения, конечно), Херат в сопровождении обоих вышибал выехал со двора и направился на восток, в сторону Брестона.

Дири, слышавший весь разговор с хозяином, не утерпел и спросил:

— Он поехал выкупать коней? А за сколько?

Волчонок пожал плечами, а Эрве усмехнулся:

— Меньше, чем за два тулата, иначе какой тогда смысл ехать искать покупателя? Настоящая цена коням тулат и десять балеров. Это примерно.

— А почему он продал так дешево?

— Потому что кони ворованные, толстяк хотел побыстрее избавиться от улик. Пособничество в нападении и похищении благородного ему дорого может обойтись. Здесь, конечно, таретства, а не Миртерия. Происходи все это там, то за такое…

Эрве замолчал. Нельзя же говорить, что в Миртерии за подобные преступления виновных клеймили изображением вороны. Никак нельзя! Даже недогадливый Вучко быстро смекнет, откуда на груди у Эрве клейма такие.

— …За такое, — Эрве продолжил после небольшой заминки, — плетей можно получить. И в тюрьму отправиться. На год.

— Да, серьезно, — сказал Волчонок, с интересом слушавший разговор за столом. — А здесь не так?

— Здесь не знаю. Таретства небольшие, в каждом свои законы. К тому же основной доход приносят торговцы и прочие путники, проезжающие по этим землям. Тарету не выгодно, если здесь будут шалить. Но…

Эрве сделал паузу, немного задумавшись, но его подстегнул нетерпеливый Дири:

— Что но?

— Невыгодно, но на караваны и на проезжающих нападают, пусть и не так часто, как в свободных землях. И охотники оттуда тоже не сладость, за сутки сюда добраться могут, стражники с таможенного поста с бандитами в хороших отношениях. Наверное, мзду получают. А Херат с бандитами связан.

— А бандиты с грассом Трастеном, — добавил Вучко. — Они Эрве для кого везли? Для грасса. Помните, Забид рассказывал, что он к Трастену ездил, сообщение оставил, что за молодых грассов будут платиться очень большие деньги. Тебя не просто так похитили. Если бы не такие высокие расценки, то спокойно себе жил бы здесь и не тужил.

После сытного обеда они разошлись по своим комнатам. Вучко остался на пару со своим неразлучным Дири, а Эрве забрал себе лучшую комнату гостиной части подворья. И сразу же послал слугу за Аркитой. В предвкушении предстоящей мести он не мог оставаться спокойным, вышагивая взад и вперед по комнате.

Та пришла без задержки. Глаза потуплены, скромная вся такая, а воротник расстегнут, открывая напоказ свои прелести. Эрве хмыкнул. Он понял, чем та собралась искупать свою провинность. Вот ведь дрянь! Что он с ней сделает сейчас, Эрве уже знал.

Он плотоядно усмехнулся, завертел пальцами рук и зашептал, выплетая болезнетворное заклятье. Аркиту выгнуло, глаза налились кровью, а исказившийся рот извергнул дикий крик боли. По ушам сильно ударило, Эрве показалось, что он даже немного оглох. Он подправил болезненное заклятье, оставив его самую малость. А сам, ни мешкая, принялся задирать Арките подол. Сейчас он возьмет то, что не получилось на той полянке. Из-за ее предательства, между прочим.

Аркита продолжала кричать, но уже не так громко — первоначальная боль уже впиталась в кожу молодой девушки и продолжала ее мучать. Конечно, скоро это пройдет, но ему без разницы, сейчас Эрве с остервенением ею овладевал.

Краем глаза он увидел, что дверь распахнулась, и в комнату ворвался Волчонок.

— Не мешай, — прохрипел Эрве, — выйди вон, она моя.