Чужих не жалко

– Со смертью Егора авария никак не связана.

– Это сразу было ясно.

Ивану это сразу ясно не было.

– Если узнаешь насчет фирмы, позвони.

– Если узнаю, позвоню.

Про то, как идет следствие по делу Егора, приятель не спросил. Смерть Егора на благополучие Валеры не влияла.

Иван положил телефон на стол и объяснил Соне:

– Тарасенко хочет знать, кому достанется фирма.

– Можно поинтересоваться у Степы, – подсказала Соня. – Позвонишь ему?

– Не позвоню! – Иван покачался в кресле, подвинул поближе компьютер и мрачно констатировал: – До чего же противно все!

Соня не спросила, что он имеет в виду. Она его без уточнений понимала.

* * *

Чтобы развернуться, пришлось проехать два километра. На внешней стороне Садового поток был плотнее, до дома Игорь добирался медленно.

– Что случилось? – выбежала на шум открывающейся двери Лиля. – Тебе стало плохо? Игорь!

Игорь молча ее отодвинул, быстро вошел в комнату, выдвинул ящик книжного шкафа.

– Игорь!

Он с облегчением выдохнул, пистолет был на месте. Собственно, по-другому и быть не могло, прикасаться к пистолету Лиля боялась, а больше в доме никого не было.

Пистолет был травматический. Игорь приобрел его пару лет назад только потому, что ему нравилось иногда держать в руке оружие.

– Игорь, в чем дело?!

– Все нормально, Лиля. – Он повернулся к жене боком и незаметно сунул оружие в карман куртки.

– Игорь, что случилось?

Лиля смотрела на него с обидой и недоумением.

– Все нормально. Я кое-что забыл.

– Что ты забыл?

Он молча поцеловал жену в лоб и быстро вышел из квартиры.

Вечером придется с ней объясняться, Лиля не любит, когда на ее вопросы не отвечают.

Пистолет был слабенький, убить кого-то из него было сложно, разве что вплотную прислонить к шее.

И тем не менее он приятно оттягивал карман.

Машину он оставил за пару кварталов до дома Вероники. Если придется стрелять, это ему не поможет, но и пренебрегать осторожностью не стоило.

Лифт показался ему незнакомым. Он не сразу понял, что на стенах больше нет разноцветных бабочек.

Он позвонил в звонок и равнодушно отметил, что никакого волнения не испытывает.

Вероника распахнула дверь. Он смотрел, как серые глаза начинают светиться радостью.

Хорошо, что она отступила, он бы не смог к ней прикоснуться, даже если требовалось бы всего лишь ее подвинуть.

Игорь захлопнул за собой дверь и, достав пистолет, дулом показал на ее любимое кресло.

Радость из глаз пропала не сразу, сначала Вероника только удивилась, увидев пистолет. Она спокойно повернулась, вошла в комнату и послушно села в кресло, положив плюшевую собаку на колени.

– Говори, Вероника. – Он достал из кармана телефон и включил диктофон.

Он так и стоял перед ней, держа в одной руке телефон, а в другой пистолет.

Вероника молчала.

– Ты добавила яд в сок, который был у Лены в холодильнике? На тот случай, если художник не угостит ее вином? А потом долго не забирала отравленный сок, потому что в квартире горел свет, и ты боялась, что там кто-то находится?

Она молчала и смотрела мимо. Глядела спокойно и безнадежно.

– Ты отравила сок, когда Лена находилась у художника?

Вероника тронула шею и снова опустила руку на собаку.

– Не тяни время, – попросил Игорь. – Говори! С самого начала и поподробнее.

Она молчала, и тогда он, шагнув вперед, ткнул дулом ей в шею. Наверное, ей было больно, она дернула головой. Он убрал дуло и опять отступил на полшага. На шее проступило красное пятно.

– Я отравила вино, – вздохнув, негоромко сказала она. – Я убила Егора Осадова.

– И Лену, – подсказал Игорь.

– И Елену Сазонову, – кивнула Вероника. – Что еще рассказать? Задавай вопросы.

– Этого достаточно.

Игорь прокрутил аудиозапись. Голос Вероники был слышен хорошо. Он сунул телефон в карман.

– Я бы никогда этого не сделала, если бы твоя дочь была кому-то нужна. Если бы у нее был ребенок…

Хорошо, что она это сказала. Секунду назад Игорь ее не ненавидел, чувствовал только отвращение. Она казалась ему не человеком, не женщиной, которую еще помнили его руки, а манекеном, наполненным злобной жижей. И он делал то, что обязан был сделать.

Это было противно, хотелось поскорее с этим покончить и никогда больше ее не видеть.

Теперь к отвращению добавилась ненависть.

Он даже испугался, что не выдержит и выстрелит. Испугался не того, что за это придется отвечать. Того, что после этого сам станет манекеном, наполненным какой-то дрянью.

А ведь он едва не стал манекеном, когда мечтал избавиться от Лили.

Сунув пистолет в другой карман, Игорь молча вышел.

Снова он достал телефон, сев в машину.

– Я сейчас сброшу аудио, – сказал он Кургину.

Остальное пусть делает полиция.

Ему надо было сделать еще один звонок, старой тещиной подруге.

С Надеждой Тихоновной он разговаривал чуть дольше.

А потом поехал на кладбище.

Цветов у входа он купить не догадался и просто постоял у могилы, глядя на маленькую фотографию Лены на памятнике.

Мимо по дорожке прошли две пожилые женщина.

– Ты была мне очень нужна, Леночка, – тихо сказал Игорь. – Ты была мне очень нужна, только я этого не понимал.

Последние желтые листья с тихим шуршанием падали на землю.