Чужих не жалко

Лифта ждать не стал, пошел на четвертый этаж пешком. Здание было старым, позапрошлого века, с высокими потолками. Когда дошел до нужного этажа, дышал с трудом. Это тоже никуда не годилось.

Включив компьютер, он посидел, глядя в окно.

Когда-то в этом здании располагалось министерство. Теперешняя корпорация занималась тем же самым и отличалась от министерства только еще большим количеством сотрудников. Как ни странно, все сотрудники исправно трудились, составляли отчеты, справки, планы. Те дублировали друг друга и на самом деле были никому не нужны. Кроме самих сотрудников, конечно. Они получали за это зарплату.

Иногда проходили кампании по сокращению аппарата. Ни к чему хорошему это ни разу не привело. Те несчастные, которых увольняли, благополучно устраивались в «дочки» компании, вытесняя оттуда немногих настоящих специалистов. А через пару лет аппарат странным образом разбухал еще больше.

Когда-то Игорь этому удивлялся, потом перестал. Привык.

– Сколько же дармоедов приходится на одного работягу, – говорил он когда-то Ольге.

Он попытался вспомнить, что отвечала ему жена, и не смог.

С Лилей он никогда служебные дела не обсуждал. С ней он отдыхал, отвлекался от всего постороннего и чувствовал себя молодым.

Игорь потянулся рукой к мышке, помедлил и поднял трубку внутреннего телефона.

– Я хочу взять отпуск на пару недель, – сказал он начальнику департамента. – Не возражаете?

– Бери, бери, Игорь, – в голосе начальника слышалось сочувствие. – Мои соболезнования. – Начальник вздохнул. – У меня у самого трое детей, я тебя понимаю.

Ни черта он не понимал…

Игорь положил трубку, снова ее поднял, набрал секретаршу, быстро и сухо сказал, чтобы она оформила ему отпуск.

Надел брошенную на стул куртку и запер кабинет. К машине он шел быстро, изредка кивая знакомым и при этом отводя от них глаза, чтобы не выслушивать соболезнования.

Жаль, что скрыть произошедшее от коллег не удалось.

В машине он немного посидел, держа на руле руки, и поехал в бывшую тещину квартиру.

К портрету он подошел, не раздеваясь. Постоял, глядя на лицо дочери, вернулся в прихожую, повесил куртку на вешалку.

Заглянул в холодильник, там оставались купленные Леной продукты. Он порылся в шкафу, нашел мусорный пакет, бросил в него остатки колбасы, сыра, еще какие-то пакеты, в которые он даже не заглянул. Открыл морозилку. Здесь лежали коробки с замороженными блюдами. Выбрасывать их он не стал.

Резко и громко прозвенел дверной звонок. Игорь замер с пакетом в руках, бросил его на пол рядом с холодильником и отворил незапертую дверь.

За ней стояла женщина лет шестидесяти.

– Извините. Я…

На ней были легкие брюки и тонкая водолазка. Соседка, в такой одежде в ноябре по улице не разгуливают.

– У меня ключи от вашей квартиры.

– Проходите, – Игорь посторонился, отступил в сторону.

Женщина нерешительно вошла в квартиру.

– Вы соседка? – Он прошел в бывшую тещину комнату, кивнул гостье на кресло.

– Да. – Садиться гостья не стала, остановилась у двери.

– Я Ленин отец.

Она покивала.

– Как это произошло? Полиция нас расспрашивала, а сами ничего не сказали.

– Ее отравили. Полиция занимается этим делом. Простите, мне тяжело об этом говорить.

– У меня ключи от ее квартиры. Сейчас принесу.

– Не надо, – остановил ее он.

– Ключи у меня давно, еще Любовь Федоровна дала…

– Когда вы видели мою дочь в последний раз? – Игорь подошел к окну и оперся о подоконник.

– Пару недель назад.

– Вы о чем-то поговорили?

– Поздоровались. Леночка куда-то спешила. Я сейчас принесу ключи.

– Да не надо! – поморщился он. – Пусть все будет… как прежде.

– Я в двенадцатой квартире живу.

Он кивнул.

– Лена, когда уезжала, предупреждала. Так, на всякий случай…

Он опять кивнул.

– Я иногда днем гуляю, иногда по вечерам. Заметила, что свет в квартире горит днем и ночью. Сейчас свет погас, я и зашла. – Гостья говорила ровно, монотонно, но Игорь отчего-то был уверен, что соседку смерть Лены печалила. По-настоящему печалила, как и должно быть. – Уже схоронили?

– Да.

– Хорошая девочка была. Очень хорошая. Как за бабушкой ухаживала! Любовь Федоровна тяжело болела, долго. Лена все вечера при ней просиживала, книжки ей читала…

Игорь не знал, что теща болела долго и тяжело. Лена позвонила, сказала, что тещу увезла «Скорая». На следующий день позвонила, сказала, что бабушки больше нет.

Игорь оплатил похороны, это само собой разумелось.

– Она вам не говорила, что заказала портрет?

– Нет, – женщина равнодушно удивилась. – Портрет, наверное, дорого стоит…

Черт возьми, соседка права. Портрет стоит дорого, а дочь только недавно устроилась на работу и получала, как можно было предположить, немного. Достаточно, чтобы существовать, но недостаточно, чтобы пользоваться услугами модного художника.

Дочь устраивалась на работу уже в третий раз. В первый раз она проработала с полгода, и фирма обанкротилась. Во второй раз, кажется, не поладила с начальством. Он не вникал. Он давал ей приличную сумму независимо от того, работала она или нет. Он давал деньги, она их брала.