Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны

Вопрос: Если гипотетически предположить, что была бы возможность создать, ну, «Бессмертный отряд», вот люди, такие, как потомки, — да, я понимаю, что ваш муж нет, но, может быть, Света, другие потомки вот именно повстанцев… и не только повстанцев, участников этого восстания с обеих сторон, — они бы пошли в таком шествии «бессмертном»?

Ответ: Ну, я думаю, пошли, наверно. Я считаю, что вот сейчас, когда вот эти уже азы [известны], вот это все распределено — какие они были, в чем проблема этих повстанцев, чем они виноваты, кто прав, кто виноват, — я думаю, что пошли бы. Даже и мой муж бы пошел. Он, как сказать, просто у меня муж такой, что он не любит разговаривать, он такой стеснительный…[489]

Против идеи «Бессмертного отряда» высказался только еп. Евтихий (Курочкин), объяснив свое мнение тем, что проведение подобной акции расколет общество, «будет противостояние». Этот вопрос также помогает подтвердить гипотезу об утрате семьями артефактов, связанных с событием. Первой реакцией многих респондентов о «Бессмертном отряде» становилась реплика «так портретов-то не сохранилось».

С портретами повстанцев? Я с другого конца отвечу. Я не могу это представить, потому что портретов повстанцев не сохранилось практически. То есть каким-то чудом удалось найти фотографию одного из лидеров повстанческого движения, Григория Атаманова, это Надежда Леонидовна [Проскурякова нашла]. Каким чудом она сохранилась? Потому что в семьях… вот даже те же Шевченко, того же Шевченко, безусловно, никаких фотографий нет. Даже если они были, они были уничтожены. То есть просто, я не знаю, это черные квадраты должны быть, или как?[490]

И последняя методическая наработка, основанная на гипотетическом допущении о встрече с предком в момент восстания, — «Машина времени».

Прямое обращение к своим дальним предкам в виде просьбы о помощи, совете, поддержке является традиционным ритуальным действием, присущим в разной степени всем культурам. Как правило, это ярко выражено в тех культурах, где почитание предков и бережное сохранение устной памяти о них — крепкая традиция и важный механизм социализации подрастающего поколения. Чем более значим был предок для семьи, рода, тем чаще происходит акт воображаемого диалога в трудной ситуации, при необходимости принятия ответственного решения и т. д. Мы часто можем слышать назидание членам семьи: «Твой дед никогда бы так не поступил», «Бабушка в этих случаях всегда говорила, что надо…», «Был бы жив твой отец, то он бы…». Рефлексия по поводу поворотных моментов судьбы в истории своей семьи тоже часто сопровождается попытками понять мотивы поступков членов семьи, которые сделали свой выбор. В интервью мы можем слышать, как респондент с сожалением говорит: «Не знаю, почему они уехали оттуда, теперь уже не спросишь».

Когда респондент, кроме факта участия своего далекого предка в восстании, ничего не может вспомнить, можно задать ему вопрос на тему «Машины времени»: «Да, в беседах с нами часто сожалеют, что уже нет возможности спросить своих родственников о том времени. Но представьте, у нас есть машина времени и вы можете на несколько минут, как в кино, очутиться перед своим прадедом. О чем бы вы его спросили? Что бы вы ему рассказали? Что бы он вам ответил?» Подобный вопрос задавался не только потомкам, но и другим респондентам, вовлеченным в тему восстания.