Чужими руками

— Именно… Почву нашпиговали детально повторенными артефактами, ими засыпали и морское дно — так что, если особо не приглядываться, все убедительно. И нынешние лопухи-исследователи возятся с •новоде-лом. Ты ведь тоже не понял, что вещи Эрнста Шеффе-ра — искусная подделка. Потому что не успел взяться за них как следует. Барахло вовремя у тебя отобрали: ты уже никого не сможешь разоблачить, но остался с убеждением, что они существовали.

— Черт подери, только и вымолвил Рассольников. Замолчали. Археолог переваривал информацию, а Серый Лис тем временем достал из походного набора маленькую пилочку и стал полировать себе ногти.

— Возникает маленький вопрос, — задумчиво сказал Платон. — А куда же мы тогда летим? Кнутсен развел руками.

Самую интересную часть схватки Платон проспал — отдыхали они с Кнутсеном посменно. «Сынок», получивший изрядную порцию сонного газа, слишком поздно дал сигнал тревоги. А Кнутсен был начеку: с первой секунды, как чичипата появилась на корабле, он ждал этой атаки.

Казавшаяся вялой и беспомощной, Пустельга кинулась на Серого Лиса в тесном коридоре «Сынка». У обоих не было ни бластеров, ни десинтеров: повредишь кораблик — и отправишься к праотцам. Но ведь тело каждого — боевая машина. Манипуляторы чичипаты сами по себе были грозным оружием.

Спецагент встретил ее выстрелом из миниатюрного станнера, который он прятал в кармане брюк. Но перед боем Пустельга приняла какое-то снадобье, и удар, валящий с ног слона, лишь слегка оглушил ее и замедлил реакцию.

От удара чичипаты Серый Лис летел по коридору как мячик. Врезавшись в люк тамбура, он перекувырнулся и молниеносно ткнул накатывающиеся на него три центнера мускулов в точку «сяк». Это был классический прием гиибской борьбы — его указательный палец угодил в чувствительную точку на шее Пустельги, и на миг она потеряла сознание. Но следующий прием — на добивание — у спецагента не получился: передний манипулятор чичипаты саданул Кнутсена по выброшенной вперед руке. Спецагент почти успел уклониться — и отделался ушибом. А иначе его прочные кости переломились бы как соломинки.

Противники стояли друг против друга в боевой стойке, но нападать теперь не спешили — силы их оказались равны.

— Ты слишком хорошо знаешь людей, — сделал комплимент Серый Лис.

— А ты — чичипат, — ответила Пустельга.

— Скорей всего, в этой схватке мы оба умрем, — негромко произнес спецагент.

— Что ты предлагаешь?

— Перемирие. Надо спокойно подумать и…— Кнутсен не знал, чем закончить фразу.

— Пусть будет так.

— Папа! Они пытались меня усыпить, а сами устроили в коридоре драку, — разбудив Платона, жаловался кораблик. — Теперь меня тошнит.

Рассольников вскочил с койки и как был — в трусах и незаправленной майке — выбрался в коридор. Там было пусто. Кроме причитаний кораблика, ни единого звука не доносилось из отсеков. Археолог ввалился в рубку. Серый Лис сидел, развалившись в кресле. Вид у него был самый обычный — будто ничего не произошло.

— Что вы тут вытворяете? — от растерянности накинулся на спецагента Рассольников. — Неужто «игрушки» не поделили?

— Ты просто никогда не видел тренировок спецназа, — усмехнулся Кнутсен. — Мы решили подразмять косточки.

— Не надо делать из меня идиота. И где теперь мадам?

— У себя в каюте, — невозмутимо ответил спецагент.

— Она жива? — удивился археолог.

— И даже вполне здорова.

— Так вы уже спелись?

— Не понимаю, о чем это ты, — с усмешкой сказал Серый Лис.

— Значит, убить меня хотите? Дожидаетесь, когда засну? Зачем же откладывать? Разве я могу с вами справиться? Или решили удовольствие растянуть? — Платон молотил кулаком по спинке свободного кресла.

«Сынок» чуть слышно попискивал, но в разговор не встревал.

— Не надо драматизировать. Никто не собирается тебя убивать, — попытался успокоить археолога спецагент.

— Тьфу на вас! — грохнул по пульту Рассольников. Снова пострадал ни в чем не повинный кораблик.

Платон уже слышал, как Пустельга шлепает ластами по коридорному полу. И вот в люке рубки показалась виноватая морда: седые усы-вибриссы во все стороны, влажные глаза-абрикосины, на коже поблескивают капельки воды — экая миляга!..

— Как ты могла? — уже тише, но по-прежнему с праведным гневом обрушился на чичипату археолог.-Я ведь тебя из могилы вытащил. Змею на груди пригрел…— Он израсходовал весь заряд злости и уселся на пол прямо посреди рубки.

— Единица никак не может быть равна целому миру, — подала голос Пустельга. — Судьбы планет поставлены на карту. Цель порой оправдывает средства.

— Патриотка хренова, — скрипнув зубами, снова заговорил Платон. — Глобальными категориями мыслишь… А отдельный человек для тебя ничто — плюнуть да растереть?

— Да, я — патриотка Гиибса, и, если надо, пойду за него на смерть! — гордо объявила Пустельга и громко шлепнула передними ластами по гладкому корабельному полу. Отстегнутые манипуляторы выползли из коридора, стремительно скользнули к ней по полу и, подпрыгнув, сами наделись на предплечья. — Но и твою дурацкую жизнь я пытаюсь сохранить — чего бы это ни стоило.

— Да ты еще и гуманистка, — буркнул Рассольников.