Чужими руками

Древние ламы не сомневались, что в незапамятные времена Чинтамани был привезен на Землю инопланетянином из созвездия Орион. Поэтому камень и считался величайшим сокровищем планеты. Выходит, несколько тысяч лет назад Чинтамани принадлежал децемвирату Содружества Ориона. Эта звездная федерация ныне входит в Лигу Миров и живет себе потихонечку, не высовывается, ни с кем не дружит и не враждует. Помалкивает в тряпочку, даже когда ущемлены ее кровные интересы. Словно напугана до полусмерти… А кусок Чинтамани был подарен императору Атлантиды Тацлаву. Это уже камень в мой огород».

Шло время, всполохи на небе не исчезали. Стуча зубами, растирая закоченевшие кисти и приплясывая, археолог все ж таки не сдавался и не покидал наблюдательную позицию. Долго молчавший настоятель снова открыл рот и изрек:

– Надеюсь, вы увидели то, что предначертано…

Платон неопределенно хмыкнул. Впрочем, верховный лама и не ждал от него ответа.

С востока неудержимо накатывался рассвет. Пегий сумрак таял. Словно гигантские мрачные тени, начали прорисовываться вершины окрестных гор. Затем индиговыми дирижаблями проступили висящие над ними громады облаков. А уж потом замельтешили, непрерывно сменяясь, едва уловимые оттенки, и в стремительно светлеющем небе, как спицы колоссального, начавшего раскручиваться колеса, пронеслись нежно-розовые проблески.

И вот ледники на верхушках гор засияли, словно люстры розового и желтого стекла, а в ущелье под ногами еще ничего не менялось. Оно по-прежнему казалось плоским и двуцветным: черное с белым. Бурлила утонувшая в белой подушке пара река. Подернутая инеем черная нитка тропы над крутым откосом, казалось, висела в воздухе и вела в никуда.

– Умывайтесь родниковой водой, очищайте чакры, и милости прошу в трапезную, – произнес верховный лама, вставая с табурета.

За его спиной возникли силуэты двоих послушников, которые подхватили падающую с его гладких плеч шкуру. Настоятель, опираясь на суковатую палку, неспешно двинулся по террасе.

Археолог трусцой припустил в свою келью. Надо сделать десяток-другой упражнений, чтобы разогнать застывшую в жилах кровь. А не то сам превратишься в статую, поставят тебя в пыльную нишу и будут за деньги показывать туристам…

После скромного завтрака Платон Рассольников попрощался с настоятелем дзонга, и караван снова двинулся вперед. Киберлошадки были как всегда безотказны и еще ни разу не показывали свой норов. Они покорно вступали в мутные пенистые ручьи, несущиеся по ущельям, спотыкались и скользили, но упорно противостояли течению. А ручьи ярились и зверели, натыкаясь на препятствия, и готовы были сбить с ног любого, кто имел несчастье оказаться на их пути.

Когда ледяная вода обжимала голенища походных сапог, Платон не должен был чувствовать холода – обувная реклама сулила идеальную изоляцию. И все же археолог ловил себя на том, что, подобно цирковым наездникам прошлого, хочет забраться на спину лошади. Всякий раз он наклонялся к нервно подрагивающему локатору лошадиного уха и шептал что-нибудь ласковое. Киберлошадка замирала, переваривала услышанное, и, приободренная всадником, коротко ржала. Затем, подчиняясь сложной программе, она сама находила оптимальный путь, выбиралась на противоположный берег и снова трусила по мокрой, гремящей под копытами гальке.

Водяная пыль пропитала воздух и приятно освежала лицо. Дышалось легко, хотя на губах Платона оставался странный горьковатый привкус. Шум струящейся воды, которая била в сверкающие на солнце валуны, и рокот катящейся гальки соединялись в монотонную усыпляющую мелодию. Глаза неудержимо слипались, голова клонилась вперед, Рассольников тыкался носом в густую лошадиную гриву, вздрагивал и мотал головой, сбрасывая с себя дрему.

Среди скальных обломков ручей сжимался в ревущую стремнину, зато на отмелях распадался на безобидные пенные рукава. А потом вдруг он нырнул под огромную ржавую решетку с надписью «ТЕЛЕФУНКЕН» и исчез. Решетка перекрывала одну из наглотавшихся мрака пещер. Выше были отвесные стены, уходящие вверх на сотни метров.

Ущелье закончилось тупиком. Рассольников и Гальперин спешились, передали поводья шерпам. Проследив, чтобы андроиды сбили навьюченных киберлошадок в табун, погонщик раскупорил бамбуковую бутылку с чангом. Сосредоточенно выпив пиво, он сел на корточки и стал рисовать на мокром песке магические знаки, охраняющие человека от злых чар. Затем, повернувшись лицом на север, пропел заклинания, молитвенно сложил руки на груди и зажмурился.

– Ну что, заблудились? – беззлобно спросил Гальперина археолог.

Кибер-ищейки тем временем проверяли тупик, ведь Шеффер когда-то здесь побывал.

– Это я виноват, господин Платон. – Погонщик открыл глаза, но поднять их на археолога не решался. – Надо вернуться к развилке и пойти направо.

– Погоди. Дай передохнуть.