Чужими руками

Платон Рассольников успел полюбить грибные блюда. Жить среди сосновых боров и ледниковых озер, в краю, где в несметных количествах родятся белые и маслята, и остаться в стороне от процесса – нет, для подлинного исследователя это немыслимо. Тысячелетняя история и культура поедания грибов – с ними нельзя не считаться. Любитель древностей – полюби и жаркое из шампиньонов…

Сегодня на обед был суп из зимних опят – блюдо редкое в Европе, но от этого не менее восхитительное. Это был даже не суп, а нежнейшее желе – этакое заливное из золотистых шляпок. Платон предвкушал удовольствие, и настроение у него было приподнятое. – Обед подан! – торжественно провозгласил Колобок* – Прошу к столу!

Рассольников вымыл руки под ионной струей из допотопного водопроводного крана, прошел в столовую, уселся за колченогий дачный стол, покрытый настоящей клетчатой клеенкой, подвинул к себе эмалированную кастрюлю с розочками на боку и поднял крышку, чтобы насладиться изысканным ароматом супа. И выронил ее в ужасе, отшатнулся, повалив плетеный стул. Из старинной кастрюли лезли ядовито-зеленые щупальца, увенчанные белесыми шляпками. Вырвавшийся в столовую смрад был ужасен.

Платон отчаялся пообедать, сжевал бутерброд с консервированной ветчиной, запив его двумя стаканами текилы, и с горя решил немного подремать. Заткнув пасть извиняющемуся, сбитому с толку Колобку, он отправился в спальню. Хотел взбить подушку, но едва коснулся ее, в глаза пыхнуло едкое облако. Комп тотчас радостно доложил, что это не яд, а всего лишь грибные споры.

* * *

Прочихавшись и утерев слезящиеся глаза, Рассольников принял мудрое решение. Он сощурился и, осторожно ухватив подушку за уголок, отнес ее в утилизатор. Вместо подушки сойдет и свернутый банный халат.

Платон вернулся к тахте, откинул одеяло, чтобы лечь, простыня вздулась разом в десятке мест. Из матраса с бешеной скоростью полезли грибы. Они были похожи на увенчанные шляпками голубые макароны.

– Коло-бо-ок!!! – заорал Рассольников благим матом. – Полундра! Полная дезин… – подавился длинным словом, – …фекция!

Комп принял команду к исполнению. С потолка хлынули струи шипящего белого раствора, они хлестали по тахте, шкафам, табуреткам, по драгоценному масисскому ковру, по картинам, картам и фотографиям, защищенным тончайшим слоем стеклолита. И только вокруг археолога чудесным образом оставался кокон сухого пространства. В глазах и носу защипало от едких паров.

– Меня тоже! – приказал Платон.

– Надень маску, начальник, – буркнул Колобок, – иначе отравишься.

Археолог подчинился. Через минуту он до нитки промок, кожу неприятно пощипывало. Когда струи иссякли, внутренность его домика превратилась в настоящее болото. В спальне воняло химией, хотя кондиционер усердно очищал воздух.

– Приведи дом в порядок, – распорядился Рассольников, сорвав с лица маску. – Сколько тебе нужно времени?

– Два часа.

Из ниш в стенах выползали маленькие домашние роботы – уборщики, сканнеры и ремонтники. Они были похожи на жуков с черными головами и бронзовыми надкрыльями: деловито гудели и шевелили усиками антенн.

Платон ненадолго отвлекся – переговорил по видеофону с новой своей знакомой по имени Соня. Это была соломенная блондинка с ультрамодным бюстом и точеными ножками. Грудь ее, выполненная по эскизам знаменитого биодизайнера Снурявичуса, оказалась слишком хороша и привлекала внимание большинства мужчин. Соню это вскоре начало утомлять. Теперь она старалась пореже выходить в люди и решать все свои проблемы по видеофону. Ну, почти все…

Не без труда договорившись о встрече, Платон довольно мурлыкнул. Чтобы умилостивить девушку, пришлось пообещать ей маленький презент: золоченую фигурку псевдоскарабея из гробницы Урурха-Роа.

А когда Рассольников снова глянул вокруг, поначалу не поверил своим глазам: на влажном после уборки полу пышно «цвели» сотни сросшихся пучками грибов. Зеленые, покрытые струпьями шляпки качались, будто на сильном ветру, и роняли сухой дождь пыльцы. Размножение шло полным ходом.

– Коло-бо-ок!!! – закричал Платон. – Поч-чему?! Чего ты ждешь?!

Комп ответил не сразу, голос его был тих и шепеляв:

– …проросли… в моих микросхемах… Я болен… умираю…

Рассольников кинулся в кладовую. Он пробивал дорогу в оранжевых зарослях, сшибая проклятые поганки, и, наконец, добрался до электрокосы. Грибы тем временем стремительно бурели и раскисали. Из стекших на пол склизких кучек столь же стремительно пробивалась новая поросль – ярко-красные острия, покрытые белесой сыпью. Один грибной слой, как и положено, сменялся другим.

Платон сделал взмах, другой. Остро пахнущие ошметки плодовых тел брызнули во все стороны. На мгновение археолог почувствовал, что побеждает, его охватила ярость воина, врубившегося в самую гущу неприятеля. В следующий миг свет в доме погас, замерла и коса.

В кромешной тьме, двигаясь на ощупь, Платон отыскал карманный фонарик, универсальные батареи, годные для электрокосы, и бой возобновился. Красно-белые заросли не могли выдержать столь яростного напора. Грибы гибли центнерами.