Чужими руками

Возвращаясь из очередного похода (на сей раз Платона доили в Министерстве путей сообщения), Рассольников заметил странного бочайца, сидящего прямо на асфальте у дверей гостиницы. Это был обросший пегой бородой сухощавый мужчина лет пятидесяти, который кутался в купальный халат в синюю и белую полоску.

На голове была чалма из махрового полотенца нежно-розового цвета. Кожа бочайца имела цвет мокрого кирпича, а глаза были ярко-голубыми и младенчески невинными.

Завидев археолога, незнакомец вскочил на ноги и устремился навстречу, подметая пыльный тротуар полами халата. Распахнувшись, халат открыл взору Рас-сольникова кирпичную грудь, густо заросшую седым волосом, протертые на коленях серые шаровары, а также босые, черно-бурые от грязи ноги.

Андроиды заступили бочайцу дорогу. Наткнувшись на неодолимую преграду, он рванулся вправо, пытаясь ее обогнуть, но не тут-то было – у охранников молниеносная реакция.

– Не балуй, папаша, – рокочущим басом произнес старший из андроидов. В голосе Шестерни не было угрозы – одна только богатырская сила. – Что мне с ним делать, хозяин? – не оборачиваясь, спросил он у Платона.

– Здравствуйте, Платона-сан! – заорал оттираемый охранниками бочаец, как будто перекрикивал ревущую реку. – Я Йохан Чекмырь! Умоляю! Уделите мне пару минут!

– Зачем же так шуметь? – удивился Рассольников.

– От меня, скромного собирателя черепков, до великого добытчика «золотого горшка» – словно до луны, – бородач, убавил громкость и перешел ко второму этапу операции – вызывающе грубой лести.

Восточная лесть порой бесила, а порой смешила археолога. Сейчас слова ничего не значили – бочаец готов был сказать любую глупость, лишь бы Платон до него снизошел.

– Хорошо, – ответил Рассольников. – Даю вам пять минут. Но моя охрана должна вас обыскать.

– С великой радостью, Платона-сан. У меня нет блох, и я не заражу твоих славных рыцарей.

У андроидов-охранников не предусмотрено чувство юмора, поэтому они деловито ощупали жилистое тело бородача.

– Ничего нет, хозяин. Ни оружия, ни денег, ни Документов,-доложил Шестерня.

– И следов болезни ты не заметил?

– Их нет, хозяин. Специальный перечень Департамента здравоохранения Лиги Миров заложен в мою память, и я его непрерывно отслеживаю, – ответил главный охранник.

Они поднялись по лестнице, вошли в холл, миновали похожего на лису портье. При виде голодранца тот брезгливо сморщил лицо, но открыть рот не решился. Поднялись по лестнице на второй этаж – лифт, понятное дело, не работал. У дверей трех соединенных вместе номеров стояли охранники. Беззвучно обменявшись с ними информацией, Шестерня доложил:

– Все в порядке, хозяин.

После Лхасы Платон не слишком верил бодрым рапортам, но, как говаривал император Коба, других андроидов у нас нет. Войдя в гостиную, Рассольников предложил бородачу мягкое кресло, а сам уселся на стул.

Тем временем андроиды ходили по штаб-квартире, проверяя контрольные устройства.'Всевозможные электронные штучки, многократно дублируя друг друга, обязаны были давать правдивую информацию. Похоже, в отсутствие Рассольникова сюда действительно никто не входил. Он ведь запретил гостиничной обслуге убираться и менять белье в его номерах – это делали охранники.

– Чем обязан? – приняв новый рапорт, археолог повернулся к гостю. – Время пошло.

Бочаец демонстративно обвел глазами стены комнаты.

– Не беспокойтесь – мы обрезали у них уши, – усмехнулся Платон.

– Я участвовал в пбследних раскопках Следа и могу вам помочь, Платона-сан, – без долгих предисловий объявил бородач. Он больше не заискивал перед Рас-сольниковым, в голосе звучала гордость,

– Кто руководил экспедицией? Когда она проходила? Что было найдено? – засыпал его вопросами археолог.

– Я работал не с профессором Агурайцем, – неторопливо, с достоинством отвечал бочаец. – Мы копали След шестью годами позже. Это была секретная экспедиция. По личному приказу Регента и под наблюдением Скунса.

Археолог знал: «Скунсом» звали начальника бочайской тайной полиции. Его именем столичные мамаши пугали непослушных детей.

– Я возглавлял научную часть и подчинялся старшему центуриону Баглаю, – продолжал гость. – Меня зовут Йохан Чекмырь, я закончил исторический факультет Сорбонны и несколько лет преподавал ксено-археологию в Маханском университете.

«Опять Махан! – с тревогой и раздражением отметил Платон. – Все спекулируют моей слабостью к тому, что связано с „альма-матер“. Вряд ли это простая случайность – слишком похоже на заговор».

– Какая кличка была у вашего декана? – он решил проверить на прочность легенду Чекмыря.

– У Пауэрса было две клички. Преподаватели звали его Дятлом, а студенты – Занудой.

– Почему «Дятлом»?

– Он постоянно стучал на нас в Комитет по спасению нравственности.

– А кто сменил Пауэрса?

Шестерня по-турецки уселся на ковер у входной двери и одобрительно глянул на ведущего дознание Платона. Он успел усвоить, что хозяин не любит, когда охрана маячит рядом, и нашел себе место – подобно сторожевому псу, лежащему у порога.