Чужими руками

Через час я в Миттельберге. В городке уже прилично ориентируюсь. Движение здесь спокойное. Я вообще уверена: тот, кто ездил по Питеру, по дорогам любой страны может ездить с закрытыми глазами.

Еду к Хольцману. Пытаюсь сообразить, зачем я ему понадобилась. На ум ничего не приходит. Ладно. Сейчас все прояснится.

Ставлю автомобиль перед высоким крыльцом уютного особнячка.

Хозяин адвокатской конторы «Хольцман и сыновья» встречает меня в холле. Небольшого росточка, с выраженным брюшком и вторым подбородком.

На щеках и носу – красная сеточка – знак принадлежности к числу любителей попить пивка. Обмениваемся приветствиями, и герр Хольцман ведет меня в свой кабинет. Вежливо предлагает кофе. Услышав мой категорический отказ, интересуется настроением. Потом что-то говорит о погоде. Время от времени бросает на меня внимательный, я бы сказала, ощупывающий взгляд. Не плотоядный. Сексуального интереса я у него не вызываю. Не в том возрасте старичок. Нет, взгляд у него, я бы сказала, недоверчивый. Будто он все время проверяет какие-то свои предположения.

Может быть, ему кажется, что я не похожа на клиентку Лиз Штейнбах, с которой он раньше имел дело? Исключено! Мы встречаемся не первый раз. Тогда что? Стараюсь не подавать вида, что меня беспокоит его настороженность.

Наконец ритуал соблюден. Хольцман достает из стола папку с бумагами:

– Я пригласил вас, фрау Штейнбах, чтобы выполнить весьма деликатное поручение. – Он извлекает из папки два конверта, соединенных скрепкой. Один пухлый, второй совсем тонкий. Читает прикрепленную к толстому конверту бумажку.

– Около года назад вы поручили мне отслеживать состояние дел хозяйки отеля «Горный орел». И в случае, если я обнаружу, что дела идут, мягко говоря, неважно, передать ей вот это.

Герр Хольцман поднимает со стола и показывает мне толстый конверт. Вижу на нем убористый рукописный текст. Почерк моей единоутробной сестрички! Привет от Лизки с того света!

– Потом из России пришло второе письмо. Вот оно!

Герр Хольцман поднимает второй конверт. С рукописной надписью. Тот же почерк! Еще один привет?

Герр Хольцман держит конверты перед собой и пристально смотрит на меня. Он чего-то ждет. Но чего?

В висках стучат молоточки. Сердце-вещун подсказывает мне, что я должна, обязана прервать молчание. Но многое, если не все, будет зависеть от того, что именно я скажу. Если он догадается, что появление на свет этих конвертов – неожиданность для меня…

Мой мозг чувствует смертельную опасность! Где-то глубоко в нем включилась и часто мигает красная лампочка тревоги. Вместе с ней заработала сирена. Сначала ее звук еле слышен даже мне. Но с каждым оборотом она звучит все громче. Еще немного – и этот ужасающий вой вырвется наружу. Он долетит до ушей насторожившегося Хольцмана. Адвокат убедится, что его опасения подтверждаются. Он окончательно поймет, что перед ним мошенница. И мне – конец!

В критический момент в голове яркой молнией мелькает спасительная мысль.

– Его я тоже просила передать владелице «Горного орла». – С улыбкой говорю я, глядя в лицо Хольмана. – На тех же условиях!

Это – блеф! Если я ошиблась, то меня уже ничто не спасет!

Я смотрю с темные зрачки старого адвоката и силюсь понять – угадала я или нет? Хольцман не позволит мне понять это. Придумает, как завершить разговор, и отпустит меня с миром. Но едва я выйду за порог – позвонит… Куда? В полицию? Или у них есть еще какие-то спецслужбы? Впрочем, неважно. В любом случае за мной приедут сегодня же!

Но я угадала! Хольцман облегченно вздыхает. Напряжение на его лице сменяется мягкой улыбкой человека, который только что избавился от тревожных мыслей. Адвокат протягивает мне конверты:

– Признаюсь вам, фрау Штейнбах, что за свою долгую жизнь я впервые оказался в столь… странном положении. Мне хочется задать вам один вопрос. Можно?

– Конечно! Что вас интересует?

– Сразу оговорюсь: вы не обязаны на него отвечать! – предупреждает меня адвокат.

– Спрашивайте, герр Хольцман! – весело говорю я, убирая конверты в сумочку. – От вас у меня секретов нет!

– Зачем вам понадобилось оставлять мне конверт… для самой себя? Да еще и второй присылать?

Не могу сдержать улыбку:

– Это же очевидно, герр Хольцман! Обстоятельства складывались так, что у «Горного орла» мог поменяться владелец. То есть владелица. Все шло к этому. И тут мне пришла в голову мысль пошутить над покупательницей. Я не видела в своей шутке ничего предосудительного. В конце концов, она – моя приятельница. Поймет. После вместе посмеемся. Потом, уже в России, в Питере, мне пришло в голову, как сделать шутку еще более веселой. Та к появился на свет второй конверт. Но случилось так, что сделка сорвалась. Отель остался у меня. Придется мне самой посмеяться над своей шуткой.

По глазам Хольцмана вижу, что он мне верит и не верит одновременно. Почему? Что заставляет его сомневаться?

Адвокат будто услышал мой вопрос.

– Но, раз отель остался за вами, что же вы не пришли за конвертами раньше? – спрашивает он. – Вы имели полное право забрать их до назначенного срока.

Грустно вздыхаю. С виноватой улыбкой смотрю в его сморщенное лицо:

– Я забыла!

Герр Хольцман сокрушенно качает головой. «Ох уж эти женщины!» – читаю я в его глазах шутливый укор.

Поднимаюсь, чтобы уйти. Стряпчий идет проводить меня до двери. Обмен любезными улыбками. Благодарю его за добросовестное исполнение моих поручений. Заверяю, что и впредь буду иметь дело только с ним. Герр Хольцман признателен. Он говорит мне, что у него еще никогда не было столь обаятельной клиентки. Я могу быть уверена: он и впредь будет мне верным слугой.

Сажусь в машину. Что-то многовато за последние сутки тревожных событий. Жила себе спокойно, думая только о ремонте отеля, бизнесе, долгах да кредитах, и вдруг новости, одна хуже другой, посыпались как снежный ком. Супермен со своими капризами. Клэр. Послание от сестрички с того света. Вениамин Аркадьевич еще. Кстати, я же обещала ему позвонить!

– Да, Зоя Андреевна! Вы где? Понимаю. Проезжайте вперед до перекрестка и поверните направо. Увидите кафе. Может быть, вы в нем бывали. «Седой павлин». Нет? Ну все равно. Не заметить его невозможно. Тут отличная парковка. Заходите внутрь. Я сижу за столиком у окна. Впрочем, вы меня узнаете. Я тут один.

Вениамин Аркадьевич совсем по-детски хихикает.

Уже поднимаясь на крыльцо кафе, чувствую, как внутри меня нарастает волнение. Вениамин Аркадьевич поднимается с кресла, приветливо улыбается.

– Здравствуйте, Зоя Андреевна! Рад вас видеть!

Пододвигает мне стул. Садится напротив. Улыбка на его лице как приклеенная.

За прошедшее с нашей последней встречи время он совсем не изменился. Разве что сорочка и костюм более дорогие. И галстук. И часы на руке швейцарские. Не помню, какие у него были раньше, но явно не эти. Несколько секунд молчим. Детектив разглядывает меня. А я его.

– Давайте сразу договоримся, Вениамин Аркадьевич, что вы будете звать меня моим официальным именем. Если по-русски, то я – Елизавета Андреевна. Для вас можно короче – Лиза. Если по-немецки, то я – фрау Штейнбах. Можно – Лиз. Договорились?

– Хорошо! – просто ответил Вениамин Аркадьевич. – В конце концов, это не принципиально.

Он кладет на столик визитную карточку цвета платины. В углу – логотип известной в России фирмы. Читаю: «Выскребенцев Вениамин Аркадьевич. Специалист». Кладу карточку обратно на стол. Замечаю:

– Скромная у вас должность. А как же с детективным агентством?

– Это было временное занятие. Отчасти вынужденное. Так уж сложились обстоятельства. В ожидании лучших времен пришлось побыть ищейкой.

– И чем же вы теперь занимаетесь?

– Сейчас все поймете. Как вам здесь живется?

– Спасибо. Все хорошо. Осваиваю новое для меня дело. Ремонт отеля. Раскрутка. Дел хватает. Самое главное, что мне это нравится.

Вениамин Аркадьевич улыбается:

– Рад за вас! Но, если не возражаете, давайте перейдем к делу? Я – человек занятой. Вы тоже. Чего нам ходить вокруг да около?

Вениамин Аркадьевич откидывается на спинку кресла, кладет руки на подлокотники и начинает говорить:

– На сегодняшний день я официально, как вы уже знаете, работаю на скромной должности в серьезной фирме. Но вы, я думаю, не забыли, что такое российская реальность. Главная моя работа – оказание услуг одному известному человеку. Мой босс мечтает о собственном шале в горах Австрии. Вообще-то его планы еще серьезнее. Ему хочется иметь здесь собственный замок. Но это – в перспективе. Пока речь идет об участке. Он приезжал в эти места покататься на горных лыжах. С тех пор влюблен в них. Попросил меня подыскать что-нибудь приличное для будущего замка. И тут я вспомнил про вас…

– Чем же вам интересна моя скромная персона? Что вы меня не забыли сразу же после того, как получили гонорар за последнее поручение?

– Это оказалось невозможным! – рассмеялся бывший детектив. И тут же посерьезнел. – Эта, казалось бы, обыденная история вдруг приобрела такой пикантный вид, что я всерьез ей заинтересовался!

Напросилась! Противный холодок в груди. Да что это за день такой!

Изо всех сил стараюсь, чтобы в моем вопросе звучало одно только равнодушие:

– То есть?

– Когда я узнал о трагической гибели Зои Андреевны, а потом и ее мужа, то как профессионал проанализировал известные мне факты. Про, мягко говоря, неприязнь между Зоей Андреевной и ее сестрой. Неверность супруга Зои Андреевны. Естественно, у меня появились какие-то догадки о причинах случившегося.

Вопрос вырывается помимо моей воли:

– И какой же вывод вы сделали?

– Предварительный был таким: смерть Зои Андреевны не была несчастным случаем!

– А что же это?

– Убийство!

Качаю головой:

– Я тоже так думаю. Ее убил муж. Иначе: с чего ему покончить с собой?

– Может быть – так. А может быть, и нет… – задумчиво отвечает Вениамин Аркадьевич.

Его лицо и горы за его спиной начинают расплываться в тумане, состоящем из разной формы клубочков. Они кружатся в танце. И вдруг складываются в нечеткую картинку. Это занавеска ванной! Хорошо видны большие красные маки на ней. Полочка с феном на стене слева. Моя рука тянется к нему…

Резко встряхиваю головой, и видение исчезает. Передо мной снова внимательные глаза Вениамина Аркадьевича.

– У вас есть другой претендент на роль убийцы моей сестры? – негромко спрашиваю я.

– Как вам сказать! – вздыхает Вениамин Аркадьевич. – Я очень сильно сомневаюсь, что это был муж Зои Андреевны.

– Но если убил кто-то другой, с чего бы это Василий покончил с собой?

Вениамин Аркадьевич смотрит мне в лицо:

– Так ведь он любил… погибшую!

Он не сказал: «жену». Замялся перед тем, как произнести это слово. И в конце концов заменил его на нейтральное.

– Если любил, то чего же тогда завел любовницу?

– Ну знаете, фрау Штейнбах! Жизнь – штука очень непростая! А чужие души, как говорится, – потемки! Мы в своих собственных не всегда можем разобраться.

– А я уверена, что это сделал он! Больше некому!

– Некому! – согласился Вениамин Аркадьевич. – Если не считать…

Он замолкает. Смотрит куда-то в сторону. Перевожу взгляд туда же. Над близлежащим утесом парит орел.

– Так что? – резко спрашиваю я.

– Если не считать того, кому смерть Елизаветы Андреевны была выгодна, – говорит Вениамин Аркадьевич.

Спрашиваю его:

– А выгодной смерть Лизы стала для меня. Так?

– Так! – соглашается Вениамин Аркадьевич.

Смеюсь ему в лицо:

– Вы меня разочаровали! Я-то считала вас высококлассным профессионалом! Нет, Вениамин Аркадьевич! Я не убивала сестру! Воспользовалась ее смертью – это да! Глупо было не воспользоваться! При нашем-то сходстве.

– Возможно, что все было именно так! – согласился бывший детектив. – Тем лучше! Нам будет легче говорить о том деле, ради которого я здесь!

– Да! Давайте-ка вернемся к нему. Вы остановились на том, что вашему боссу нравятся эти места. И что дальше?

– Он поручил мне подобрать подходящее место. Я сразу вспомнил про вас. Приехал. Посмотрел. Отправил шефу фотографии этих мест. Он одобрил мой выбор. И поручил мне переговорить с вами о покупке вашего участка.

Вот так неожиданность! Мысль о том, что все проблемы можно решить, просто-напросто продав недвижимость, даже не приходила мне в голову. Потом ее озвучил Семен. Но не могло быть и речи, чтобы сделать это ради него. После того как я узнала про Клэр. Но теперь… Когда оказалось, что к отелю проявляет интерес серьезный человек… А следовательно, есть шанс провести успешную сделку… Ведь это выход! Продать! Рассчитаться с долгами! И уехать. Куда? Да хоть и в Париж! Раз Супермену эта столица разврата так нравится! А там – видно будет! Отвадить его от наглой бабенки будет не так уж сложно! Пригрожу Семену: если не перестанет страдать по этой стерве – откушу ему яйца.

Но нельзя же показывать потенциальному покупателю, что его предложение меня заинтересовало. Потому отвечаю с некоторым удивлением:

– Но я не собираюсь его продавать.

– А это для вас – самый лучший выход! – уверенно отвечает Вениамин Аркадьевич.

Снова хмурюсь:

– Выход? Откуда?

Он смеется:

– Фрау Штейнбах! Умоляю! Сначала вы меня недооцениваете как детектива! Теперь – как бизнесмена! За что? Мне даже обидно!

Наклонившись вперед, он переходит на шепот:

– Я все знаю, дорогая фрау Штейнбах! Я же не с бухты-барахты приехал. Навел справки! Все как полагается. Знаю, что вы в долгах по уши! Что бизнес ваш находится при последнем издыхании! Так что продажа недвижимости – самое лучшее в этой ситуации!

– Ну если откровенно, то дела и правда идут неважно! – неохотно признаюсь я. – Но я не считаю, что мое положение безнадежно! Возьму еще один кредит. Сделаю ремонт. Вложусь в рекламу. И дела пойдут в гору.

– Не обольщайтесь, Лиз! Кредит вам навряд ли дадут! Больше скажу: мой босс по своим каналам дал понять кое-кому, что вкладывать в вас деньги неразумно. И несвоевременно!

– Вы хотите сказать… – начинаю я, не в силах сдержать закипающий гнев. Но он меня обрывает:

– Да! Вы в бизнесе – новичок! А я до того, как стать частным детективом, в нем достаточно покрутился! И сейчас работаю с серьезными людьми! Поверьте: предложение продать отель – очень взвешенное! Тем более что…

Он замолкает. Смотрю на него в ожидании продолжения, но он молчит. Наконец, не выдерживаю:

– Что замолчали? Договаривайте!

На лицо Вениамина Аркадьевича набегает тень. В голосе звучит искреннее сочувствие:

– Поверьте! Вам надо как можно быстрее избавиться от недвижимости! Это вернет вам свободу передвижения! А она вам ой как нужна! Иначе все может обернуться очень плохо!

– Вы о чем?

– О том, что прокуратура может перепроверить факты гибели Зои Андреевны и ее мужа. Существует очень высокая вероятность, что прокурорская проверка превратится в уголовное дело.

– Вы мне угрожаете?

– Ни в малейшей степени! Только напоминаю, что ваше сегодняшнее благополучие зиждется на очень зыбкой основе. Представьте, что будет, если в прокуратуру попадет, например, запись вашего разговора с мужем в квартире Лиз Штейнбах? А еще можно доказать, что вы присвоили ее имя. И ее имущество. Что скажет австрийское правосудие, если узнает об этом? Продать все и уехать подальше – вот что вам сейчас нужно!

– Угрожаете! – подвожу итог его эмоциональному выступлению.

– Да нет же! – возражает он. – Я – деловой человек! Делаю вам деловое предложение! Продаете, получаете деньги, уезжаете подальше отсюда – и все остается как есть. Мой босс доволен тем, что осуществил мечту. Он – добросовестный покупатель, и, как бы потом ни повернулись дела, какие бы обстоятельства ни открылись – его приобретение останется за ним. Значит, с момента совершения сделки вы становитесь ему неинтересны! Прокуратура никогда не узнает того, что знает он! У вас же появляются деньги и свобода передвижения. Всем хорошо!

Развиваю его мысль:

– Но если я отказываюсь – вы передаете компромат на меня, добытый, кстати, незаконным путем, в прокуратуру.

– Я таких решений не принимаю, – сухо отвечает Вениамин Аркадьевич. – Решение будет принимать Петр Ильич.

Невольно вздрагиваю:

– Какой Петр Ильич? Я знала в Питере одного…

– Это он! – подтверждает Вениамин Аркадьевич.

– Но вы сказали, что работаете на одного известного человека…

– Петр Ильич ныне – очень известный в Питере человек. Депутат. А после выборов в Думу станет известен всей стране.

Новость бьет меня, словно обухом! Петр Ильич так высоко взлетел! Но навряд ли забыл, как я издевалась над ним на корпоративе! Вот уж кто не упустит возможности раздавить меня!

– Но ведь депутатам нельзя иметь собственность за бугром, – хватаюсь я за соломинку.

– Ну, во-первых, можно, – снисходительно улыбается Вениамин Аркадьевич. – Это счета иметь нельзя. А недвижимость – почему нет? Но ход вашей мысли верен. В России может случиться все что угодно. Сегодня можно, а завтра, глядишь – уже нельзя. И Петр Ильич, как человек осторожный и предусмотрительный, имеет это в виду. Поэтому сделка будет оформлена не на него. И даже не на жену. А на одну молодую особу.

Меня обжигает догадка:

– Уж не на Светочку ли?

– Не знаю, кого вы имеете в виду, – сухо отвечает Вениамин Аркадьевич. – Но ту особу действительно зовут Светлана.

Мне становится весело:

– Ай да Светочка! Ай да молодец! Запомнила наш разговор! И на ус намотала!

Разговор угас. Я обдумываю свое положение. Вениамин Аркадьевич понимает мое состояние и деликатно молчит.

Да, девушка! Ну и в ситуацию вы попали! Выходов из нее немного. Вениамин Аркадьевич, пожалуй, прав! Похоже, придется принять предложение! Но нельзя же сдаваться вот так! Сразу! Надо же поторговаться!

– Трудности у меня, конечно, присутствуют. Это вы верно заметили. Но не думаю, что все так уж безнадежно! Хотя… может быть, в вашем предложении что-то есть.

– Думаю, вы правильно понимаете ситуацию, – отвечает мой визави.

С подчеркнутой небрежностью спрашиваю:

– Сколько ваш шеф готов заплатить?

– Два миллиона!

Хорошая цена! У меня долгов чуть ли не на миллион! Выплатить их – еще миллион останется. Будет с чего начинать новую жизнь. Не придется начинать поиски богатого мужа с пустыми карманами.

– Сразу оговорим один нюанс, – продолжил Вениамин Аркадьевич. – Как только сделка будет завершена и вы получите деньги – купите у меня то, что назвали компроматом. Цена – ровно половина суммы сделки. На этом – все!

От его слов мне становится холодно. Как? Он хочет за компромат миллион? И что тогда у меня останется? Кукиш? Я же буду нищая?

– Вам не кажется, что цена великовата?

– Ничуть! – отвечает он. – Свобода стоит дорого!

– А где гарантия, что вы не оставите себе копии?

– Гарантия одна – мое честное слово!

Под ложечкой начинает противно подсасывать. Целый день ничего не ела. А разговор с бывшим детективом сжег во мне последние остатки гликогена. Моя печень пуста. Оголодавший мозг выскребает из крови последние молекулы глюкозы.

– Правильно я понимаю, что мы договорились? – спрашивает Вениамин Аркадьевич.

– Мне надо еще подумать.

– Думайте! Пара-тройка дней у вас есть. Сейчас я еду в Швейцарию. На обратном пути заеду к вам. Постарайтесь к этому времени определиться.

– Постараюсь…

Вениамин Аркадьевич поднимается из кресла. Встаю и я.