Чужими руками

Мы карабкаемся по склону. Узкая тропинка петляет между валунов. Под ногами то и дело проворачиваются маленькие камешки. Супермен идет впереди. На самых крутых участках он останавливается, подает мне руку и тянет за собой. Потом снова отворачивается, и я вижу только его спину.

Горный воздух свеж. Дышится им легко. Но на подъеме недостаток кислорода чувствуется. Начинаю пыхтеть. В ногах появляется тяжесть. По лбу катятся капельки пота. Хороша же я буду на фотографиях! Впрочем, может быть, мастеру именно это и надо?

Супермен уже на площадке. Протягивает мне руку. Шаг – и я становлюсь рядом с ним. Осматриваюсь. Со стороны скал стоит на штативе фотоаппарат. Объектив направлен на край площадки, за которым глубокая пропасть. Часть площадки закрыта тенью нависающей над ней скалы. Показываю на тень пальцем. Вопросительно смотрю на Супермена.

– Сейчас эта тень уйдет. Как раз вовремя пришли! Постой пока! Отдышись!

Он деловито склоняется над фотоаппаратом. Смотрит в видоискатель, что-то подкручивает. И непрерывно болтает:

– Я заметил эту площадку, как только мы сюда приехали. Нутром чувствовал, что место необычное. Чуть ли не каждый день сюда поднимался. Присматривался. Оценивал свет, ракурсы. Все время чего-то не хватало. То солнце низковато. То, наоборот, высоковато. То облака не те. Чувствовал, что в этом сюжете что-то есть, а вот что именно – никак не удавалось схватить. А тут прихожу – и меня будто ошпарило! Стою, верчу головой и не понимаю: где же были мои глаза? Что же я, дурак такой, главного не видел? Ведь тут есть все, что нужно! Свет, перспектива, композиция. Только установи аппаратуру, дождись, пока солнце будет в нужной точке, поставь Зою на край площадки – и все! Снимай! А сейчас окончательно до меня дошло, что это будет ню! Классное ню! Ни у кого такого не было, нет и никогда не будет!

Стою у входа на площадку и слушаю Супермена. Что-то он сегодня уж очень говорлив! Болтает не умолкая. И суетится сверх всякой меры. Даже уронил какие-то крышечки.

– Что у тебя сегодня руки дрожат?

От моих слов Супермен на секунду замирает. Часто моргает:

– Да фиг его знает. Вроде не с бодуна…

Потом на его лице появляется игривая улыбка:

– Может быть, ты вчера все силы из меня выпила?

Напрашивается на комплимент. Ну это завсегда пожалуйста! Сколько угодно!

– Кто кого вчера истощил – еще вопрос!

Семен доволен. Такая похвала его мужской силе!

– Значит, волнуюсь! – говорит он. – В предчувствии исторического момента. А?

А глаза-то как мечутся! Что его так беспокоит?

Супермен поворачивается ко мне спиной. Смотрит вдаль, на теряющиеся в дымке снежные вершины. Он прислоняется к скале и трет ладонью поясницу. Где-то я уже такое видела!

– Что у тебя с поясницей?

– Ноет что-то! – говорит он, оборачиваясь ко мне.

– Ты никогда на нее не жаловался…

На губах Супермена теплится виноватая улыбка:

– Не болело – вот и не жаловался!

И снова начинает возиться с фотоаппаратом.

Как хорошо, что он сейчас занят фотоаппаратом и не видит, как меня охватывает дрожь. В мозгу молнией проносится воспоминание. Это было в день смерти Лизки. Мужчина в арке у моего дома! Он стоял спиной ко мне как раз так, как только что – Супермен! И тер рукой поясницу. Точь-в-точь так же! Я не узнала его. Решила, что это один из выгуливающих деток папочка с непривычки перестарался: слишком активно развлекал ребенка, бегал и прыгал с ним, носил на себе. Прострелило! Вот он и остановился в арке, прислонился к стене и стал растирать поясницу. Так я тогда подумала.

Теперь мне ясно: это был Супермен! В зимних сумерках, да еще в тени арки я его не узнала. Потому что голова была другим занята. Я высматривала Василия. Тем более что у Супермена никогда не было проблем с поясницей.

А это был он! Я же провоцировала его на это. Специально рассказывала о готовности умереть от руки Василия и о том, что это может случиться уже сегодня. Про Амриту ему грузила… Я рассчитывала, что он обязательно пойдет за мной. Специально сказала ему, что заеду в магазин. Чтобы у него было время вызвать такси и найти меня до того, как я приеду домой.

Он и пришел. По моему замыслу – для того чтобы спасти любимую, если это понадобится. Вот только почему стоял в сторонке? Если бы мне действительно угрожала опасность, он не успел бы помочь!

Значит, все-таки это его я видела в торговом центре! Решила, что обманулась. Теперь-то понятно, что это был все-таки он! От торгового центра до набережной, где я с рыбачком беседовала, – рукой подать. Мой дом – на улице, параллельной набережной. Я уехала караулить Лизку, а Супермен без проблем дошел пешком! А от того места, где я с Лизкой встретилась, до моего дома – совсем ничего. И ста метров нет. Мы с Лизкой ехали, а Супермен спокойно, не рискуя опоздать к кульминации, добрался своим ходом. И встал под аркой.

Семен продолжает суетиться около штатива. Он заглядывает в окуляр аппарата, крутит колечки объектива, смотрит в сторону солнца, переводит взгляд на медленно ползущую тень от нависающей над площадкой скалы. Что-то он уж очень сильно нервничает. И опять трет поясницу. А не означает ли это…

Ну конечно же! Руки дрожат. Глаза бегают. Болтлив не в меру. Поясница ноет. Нервничает! Он что-то задумал! Не может быть, чтобы он так волновался из-за будущей фотографии! Там, в арке, он тоже нервничал. И у него тоже заныла поясница…

Мелькнувшая догадка обжигает меня. Мне становится ясно, что и как тогда было. Супермен пошел в тот день за мной не для того, чтобы оградить от опасности. Если бы хотел защитить – не прятался бы под аркой. В принципе, он мог ждать там Василия, чтобы помешать ему. Может быть… Но потом его осенило! Ведь, как я теперь знаю, Супермен встречался с Лизкой. Не мог не заметить нашего сходства. И когда он ждал Василия под аркой, ему пришло в голову, как можно и любимую от смерти спасти, и будущее себе и ей обеспечить! Он решил выманить меня из квартиры, зайти внутрь и убить Лизку! И он сделал это! Он пнул мою «ласточку». Забежал в подъезд и спрятался у мусоропровода. Я же видела там мокрые следы!

Супермен убил Лизку и снова укрылся в закутке у мусоропровода. Почему? Ведь он должен был перехватить меня, когда я возвращалась с улицы. Сказать: все, Зоя! Тебе больше ничто не угрожает! Быстро одевайся – и валим отсюда, пока не пришел Василий. Пусть твой муж обнаружит труп. Пусть потом доказывает, что это не он убил. Менты быстро докопаются, что Василий и Лизка любовники. И что в квартиру она могла прийти только по приглашению Василия, потому что с Зоей в ссоре.

Эта мысль заставила его волноваться. Вот и заныла у него поясница. Все-таки на серьезное дело человек решился.

А что его так взволновало сейчас? Уж никак не предстоящая съемка. Что же ты, мой дорогой, сейчас задумал? Если учесть твое настроение, твою переписку с Клэр… Неожиданное предложение провести фотосессию на этой скале… Уж не решил ли ты и от меня избавиться? Одну сестру ты уже грохнул. Пришла очередь второй? И путь к счастью с Клэр открыт!

Супермен поворачивается ко мне:

– Иди сюда! Я объясню, что мы сейчас будем делать.

На ватных ногах подхожу к нему. Он наклоняется к «Никону». Слегка поворачивает аппарат. Выпрямляется.

– Посмотри сюда! – показывает он мне на окошко видоискателя.

Послушно наклоняюсь. В кадре край площадки. Скалы за ней. А между ними хорошо просматривается пропасть.

Может быть, Супермен и в самом деле талантлив? Кадр впечатляет даже меня, совершенно несведущую в фотографии. Супермен установил штатив так, что пропасть за краем площадки хорошо видна. А косые лучи солнца придают скалам на заднем плане и на дне пропасти сказочной выразительности глубину.

– Если я что-то понимаю, очень интересный ракурс! – говорю мужу, выпрямляясь. – И свет необычный! Никогда такого не видела!

– Ты поняла? – радостно восклицает счастливый Супермен. – Правда, здорово?

– Не просто здорово! Я бы сказала: супер!

– Умница! – стонет от счастья мой возлюбленный. – А теперь представь, какой кадр получится, когда в нем будешь ты!

– Не представляю! – искренне отвечаю ему.

– Все! – вскрикивает Супермен, еще раз посмотрев в объектив. – Солнце подходит! Быстро раздевайся – и становись в кадр!

Взгляд уставшего от нервного напряжения Семена дернулся к краю площадки. Вижу, что он изо всех сил заставляет себя не смотреть в ту сторону!

Я не психолог, но теперь у меня нет сомнений. Он решил избавиться от меня! Боится, что я об этом догадаюсь! Понимает, что взгляд может выдать его тайные мысли! Вот и руки дрожат. Вот и суетится. Вот и болтает без умолку. Вот и поясницу судорогой сводит! Поздно, милый! Тем более после подсказки, которую я прочитала в твоей переписке с Клэр. «Я об этом помню».

Он верил, что деньги от продажи дома мы будем тратить на реализацию его честолюбивых планов. Но вчера я сказала, чтобы он не раскатывал губу. Он это не забыл! Целовал и обнимал меня, а сам думал о том, как заполучить денежки. А тут еще Клэр намекнула про то, что Супермен – мой единственный наследник. Вот и созрело в его голове решение. Но что же мне тогда делать?

Смотрю на край площадки. На пропасть за ней, обрывающуюся в бездонную пустоту. Я стою в нескольких метрах от нее, но даже здесь чувствую поднимающийся из бездны пронизывающий холод. Снова поворачиваюсь к Супермену.

Он стоит, как и минуту назад. Замер в напряженном ожидании. Я вдруг понимаю, какая мысль сейчас бьется в его мозгу. Словно птичка в клетке. Он пытается понять, догадалась я, что у него на уме, или нет.

– Раздевайся, Зоя! – хрипло говорит Супермен. – И становись в кадр!

Послушно сбрасываю шорты. Стаскиваю через голову футболку. Все бросаю прямо под ноги. В голове мелькает мысль: больше мне это уже не понадобится.

– А что, если нам в кадре заняться любовью? – спрашиваю Супермена, расстегивая лифчик.

– Романтично, конечно! – Он отвечает, не глядя в мою сторону. – Но зачем такое фото? На конкурс не отправишь. Шансов победить нет.

– На стенку повесим! – отвечаю ему, поглаживая грудь. – Глядишь – поможет тебе восстанавливаться. После восьмого раза.

Супермен не принимает мою шутку:

– Не болтай! Поторопись! Солнце уйдет!

Мои трусики падают рядом с футболкой. Переступаю через них и делаю первый шаг к краю площадки. Сердце бешено колотится. Мне не хватает воздуха.

В метре от края останавливаюсь и поворачиваюсь к Супермену лицом. Он стоит за штативом, пристально смотрит в мою сторону. Командует:

– Ближе!

– Я боюсь…

– А я говорю, стань ближе к краю! Выглядишь отлично! Свет – просто сказка! Встань у самого края!

– Не могу… – В моем голосе звучат жалобные нотки. – Мне страшно!

Два противоречивых чувства борются во мне. Два различных голоса звучат в ушах. Один нежный, проникновенный, шепчет: ничего не бойся. Вспомни, что написано в книжке Амриты. Ему противоречит другой. Полный тревоги и страха. На грани паники: не смей его слушаться!

– Ну! – срывающимся голосом кричит Супермен. Он тоже на пределе. Вот-вот сорвется.