Чужое добро

Гном куда-то бодро зашагал. Немного помедлив в надежде, что им все же не придется вставать и идти на экскурсию, кузнец лениво поднялся на ноги, подавая остальным пример. Устало закатив глаза, Ральдерик нехотя сделал то же самое, по пути дергая Шуна за рукав, чтоб тот перестал изображать живую заинтересованность в процессе готовки и не отлынивал от добровольно-принудительной прогулки до местной достопримечательности. Филара осталась, сославшись на занятость. Дунгаф маячил уже где-то далеко впереди, так что трем юношам пришлось прибавить шаг, чтоб его догнать.

— Смотрите сюда, — гном указал пальцем в сторону какого-то котлована, носившего на себе свидетельства недавних раскопок.

Подойдя к краю ямы, друзья заглянули внутрь. На дне ровным строем лежало большое количество маленьких человеческих скелетов. Шун пораженно присвистнул и присел на корточки, чтоб лучше разглядеть детские останки.

— Я потрясен, — произнес герцог. — Тебе понадобилась всего ночь на то, чтоб разрыть такую большую братскую могилу…

— Ну и что это значит? Почему это опровергает твое предположение о страшной болезни? — не понял иролец.

— Их убила не болезнь. Их убили люди, — будничным тоном поведал гном. — Если вы обратили внимание, у них у всех пробиты черепа в области правого виска. И вот здесь начинается самое интересное! Видите ли, вся культура имерба так или иначе связана с человеческими жертвоприношениями, так что, с одной стороны, в этой находке нет ничего удивительного. Например, можно было б предположить, что по случаю какого-нибудь религиозного праздника местные жители захватили близлежащую деревеньку, а всех жителей кинули на алтарь.

— Но?

— Но это не так! Посмотрите, с какой заботой, я бы даже сказал любовью, захоронены тела! Они не разделаны, не съедены, а то, что осталось в результате, даже не свалено в кучу на местной помойке.

— Меня сейчас стошнит, — сообщил окружающим Шун, никогда прежде не слышавший о некоторых популярных человеческих обычаях.

— А все дело в том, что это были дети из ЭТОГО города! Ровно тридцать детей, в возрасте от года до примерно десяти, насколько я могу судить по размерам костей. И еще, видите того, что лежит в середине? Так вот, у него на шее бусы. Если вы посмотрите барельефы на стенах храма, то увидите, что подобные бусы — доказательство принадлежности к королевской семье! Поразительно, правда!

— Да уж… И что же все это означает?

— О! Это может означать очень многое. Но в целом, я могу сделать вывод, что однажды в городе случилось что-то очень серьезное, что безумно напугало его жителей. Наверняка они сначала пробовали много альтернативных способов, чтоб попытаться справиться с возникшей проблемой. Я практически уверен, что они принесли своему главному богу в жертву огромное количество врагов. Думаю, если хорошенько поискать в этом районе, то можно найти несколько уничтоженных городов и деревень. Но ничего не помогало. Тогда кто-то решил, что единственный способ все исправить — пожертвовать собственными детьми. Думаю, число тридцать не случайно. Возможно, они бросали жребий, потому что в таком крупном городе детей должно было быть намного больше. Сразу же после этого оставшиеся жители навсегда покинули поселение. Больше ничего точно сказать не могу. Я, конечно, похожу еще немного по округе, возможно, смогу найти что-нибудь еще…

Слова гнома всех потрясли. Думая, что же такое могло здесь произойти несколько столетий назад, что местные жители пошли на такие меры, компания вернулась к Филаре, все так же мирно сидевшей на террасе. Дунгаф, как и обещал, ходил от барельефа к барельефу, от статуи к статуе и выискивал детали, могшие пролить свет на те далекие события. От завтрака он отказался, так же, как и от ужина. Пока девушка доводила пищу до ума, Шун ей рассказывал, что они видели. Ральдерик с Гудроном молча лежали на нагретых солнцем камнях, смотрели на ползущие над головой облака и предавались тревожным мыслям. Прошлое этого места не давало им обоим покоя, и они вполне справедливо полагали, что нежелание животных заходить сюда уходило корнями именно в те времена.

— Я знаю, что это было, — сказала вдруг Филара, глядя в булькающий котелок.

— А? — удивленно повернул голову гендевец.