Чужое добро

— Оказывается, в том, чтобы быть человеком, есть куча скрытых преимуществ! — возвестил он, подскакивая к столу и довольно сверкая клыками.

— Ну-ну, — кивнул Дунгаф, пристально глядя на юношу поверх очков. — Нам уже поведали о твоих забавах…

— Вроде взрослый мужик, а ума, как у пятилетнего ребенка, — проворчал герцог, не отрывая глаз от тарелки, где он крошил несчастный завтрак на мелкие кусочки.

— Знаешь, тебе сразу стоило заказать кашу, — не выдержал Гудрон, наблюдая за издевательством над блюдом. — Тогда не пришлось бы столько возиться…

— Ничего ты не понимаешь, — буркнул Ральдерик, продолжая свое занятие вопреки всем и вся. — Моя еда. Что хочу, то и делаю. Не нравится — не смотри.

Еще раз появился грустный трактирщик с яичницей и кефиром для Шуна.

— Вот! — нравоучительно поднял вверх указательный палец бывший кот. — Мы с ним знакомы меньше суток, а он уже запомнил мои предпочтения в пище. Что значит грамотная работа с людьми…

— Ешь давай, — прервал его разглагольствования иролец. — У нас еще дел много.

— А шторм закончился?

— Закончился, закончился, — откинулся на спинку стула Дунгаф. — Море снова спокойное, небо чистое. Люди оценивают разрушения, и так далее.

На самом деле разрушений было не так уж и много: пару старых лодок, которые по какой-то причине забыли вытащить на берег или отволокли недостаточно далеко от воды, разбило в щепки и расшвыряло по прибрежной гальке. Вот, пожалуй, и все. После завтрака друзья решили немного прогуляться по побережью, прежде чем приступить к таким важным делам, как закупка провизии и обмен денег.

Море было холодным, поэтому лезть купаться никому не хотелось. Однако Шун все равно умудрился промокнуть, когда свалился, пытаясь столкнуть Ральдерика в воду. Товарищи неторопливо шли вдоль кромки берега. Питомец мага восторженно носился по колено в воде и собирал красивые ракушки для любимой сестренки.

— И откуда в нем столько энергии? — произнес Гудрон, откидывая какой-то камень в сторону носком сапога.

— Мне всегда казалось, что коты должны бояться воды, — поддержал Ральдерик, глядя на резвящегося товарища из-под ладони козырьком.

— Он точно замерзнет и простудится, — неодобрительно сказала Филара. — Шун! Если ты заболеешь, я не буду тебя лечить! — крикнула она братцу.

— Не заболею, — заверил тот ее и скрылся из виду.

Дунгаф ничего не говорил. Он присел на большой валун и старательно зарисовывал утренний морской пейзаж в своей тетради с путевыми заметками, сопровождая картинки пояснительными записями.

Погуляв еще немного, товарищи решили вернуться к важным делам. Однако очень быстро они обнаружили, что обменять в городе те деньги, что были у них, практически невозможно, потому что такой суммы не набралось бы во всем Кириде, даже если б скинулись все его жители. Поэтому было решено прибегнуть к военной хитрости. Пока Ральдерик с настойчивостью опытного торгаша-барыги пытался втюхать Малеку одну из монеток, рядом с ним стояла Филара и бессовестно улыбалась несчастному трактирщику. В результате тот не только принял сомнительную и практически бесполезную денежку в уплату за проживание, питание и все прочие услуги, но и согласился за свой счет купить путникам все необходимые в дорогу продукты, медикаменты, карту местности, а также долго махал им вслед рукой.

— Я чувствую себя слегка неудобно, — признался Гудрон, когда они отъехали от города. — По-моему, мы с ним не совсем хорошо поступили…

— А в чем проблема? — не понял герцог. — Ты себе хоть представляешь, сколько стоит та монета, которой мы с ним расплатились? Я бы даже сказал, что парню крупно повезло. Мы ему явно дали лишнего. За эти деньги можно было б полностью выкупить весь этот его трактир…

— Ну, не преувеличивай, — отозвался Дунгаф. — Для целого трактира этого слишком мало все же будет. Но то, что мы с лихвой заплатили за все, — факт!

— Ну и что он теперь с этой денежкой делать будет? Вы же сами прекрасно знаете, что в Кириде ее обменять или потратить невозможно…

— Мне кажется, он найдет выход, — высказала свою мысль Филара, тоже чувствовавшая себя несколько виноватой и поэтому желавшая прекратить этот разговор.

Успокоив таким образом свою совесть, компания поехала на запад вдоль береговой линии. Через какое-то время стало ясно, что Шун-таки простудился. Он все время чихал и мерз. Поворчав для приличия на кое-чью глупость, бедняге пожертвовали чуть ли не все имевшиеся в распоряжении теплые вещи и напоили горячим чаем с медом. Следующие два дня он проспал на спине у Филары, закутавшись в теплый гудроновский плащ. На третье утро питомец мага был уже совершенно здоров и снова кипел энергией. К этому времени море осталось где-то слева: Дунгаф решил отойти подальше от берега.

После обеда ландшафт вдруг резко изменился. Перед глазами путников расстилалась странная пустошь. Она начиналась внезапно и уходила за горизонт. Растрескавшаяся земля, покрытая нагромождениями камней, ракушек и какого-то мусора, частично гонимого ветром.

— Ух-ты… — выглянул из-за спины ирольца гном. — Оказывается, мы уже покинули Гирастан.