Чужое лицо

Дополнял колоритный образ санитара, принесенный им с собой, объемистый кожаный кофр с вещами.

— Сумка еще из тех, что были когда-то в руках переселенцев.

— Кстати, молодой человек, профсоюза у нас нет, так что на переутомление жаловаться будет некому.

И при этих словах, к своему удовлетворению, доктор Лерих не заметил особого волнения в глазах Бенджамена Смита, чей диплом о получении образования, лежал перед ним на широком столе.

Как и все в кабинете, этот стерильный мебельный атрибут был выкрашен в белый больничный цвет, и своими внушительными размерами напоминал, скорее, айсберг, чем предмет интерьера.

— Я даже доволен тем, что у меня будет много работы при хорошей оплате, — улыбнулся ему в ответ собеседник. — Думаю послужить у Вас год или два, поднакопить денег для учебы на врача в университете, потом податься в большую клинику, вроде этой, набираться опыта.

И еще добавил, окончательно покорив своим простодушием доктора Лериха:

— Мечтаю когда-нибудь, тоже, как и Вы, завести частную медицинскую практику.

— Неплохо, неплохо! — похвалил мечты собеседника хозяин кабинета. — Очень даже похвально для молодого человека, поставившего себе высокую цель в жизни!

Руководитель клиники нашел время и на то, чтобы развить свою мысль о том, как следует готовить специалистов их профиля.

— Даже приятно слышать такие деловые и разумные вещи от совсем еще молодого коллеги, — с трудом скрыв чуть проявившуюся в голосе насмешку, поднялся со своего кресла доктор. — Непременно станете большим учёным, если будете в точности соблюдать все, полагающиеся инструкции!

Оформление, таким образом, состоялось.

— Ну, всего Вам самого наилучшего! — он подал через стол руку вновь принятому на работу.

Сделал это вовсе не для лицемерной демонстрации демократических отношений, якобы, сложившихся в клинике, как могло показаться со стороны.

Задержав на секунду ладонь в своей — неожиданно крепкой сухой руке, доктор посоветовал:

— Сумку с Вашими вещами оставьте пока здесь!

И объяснил причину такого требования:

— Там, где устроитесь, Вас обеспечат всем необходимым.

Чтобы смягчить свои слова, уже более тёплым тоном пожелал:

— Обратно свое барахло получите, когда решите покинуть нас окончательно!

Тут же, неожиданно для Бена Смита, по сигналу невидимой кнопки, видимо, вмонтированной в стол доктора Лериха, в помещение вошел дюжий охранник.

По требованию руководителя клиники, он схватил за ручки объемистый кофр нового санитара. После чего, всё также действуя молча, вынес его в приемную.

— Вот и номерок от ячейки камеры хранения, куда сумку определят на это время.

Доктор протянул недавнему собеседнику блестящий никелированный жетон с выдавленной на нем пятизначной цифрой:

— Ну, я надеюсь на Вас!

— Позвольте задать нескромный вопрос? — тем не менее, не спешил расставаться со своим, вновь приобретенным, начальством уже сам Бенджамен Смит. — Может быть, мне следует и нынешнюю мою одежду сменить?

Он, не дожидаясь ответа на свои слова, еще и пояснил суть всего, только что сказанного им, опираясь на свой прежний медицинский опыт:

— Обычно так все и делают.

— Что совершенно оправданно, — похвалил за проявленный профессионализм нового санитара доктор Лерих. — И все же, бывают исключения.

Доктор менее строго глянул в глаза собеседнику, прежде чем продолжить уже начатую мысль.

— Только в этом конкретном случае поступим иначе, — совсем располагающе улыбнулся руководитель научно-исследовательской клиники концерна «Грузовые перевозки Грасса». — Не будет у Вас и надоевшего белого халата.

Тут и узнал новый санитар, что, доверенный его вниманию, необычный больной обладает особой психикой.

— Так что, — по заявлению руководителя клиники. — Все Ваше общение с подопечным, должно будет происходить в непринужденной бытовой обстановке.

Прежде чем заняться другими делами, он напоследок обронил, не совсем обычную фразу:

— Впрочем, Вам еще объяснят более подробно и обстоятельно — что можно делать и каким образом следует себя вести?

Как и говорил доктор Лерих, еще одна часовая беседа состоялась в кабинете заместителя главного врача.

Там Фрэнк Оверли, выдававший себя за санитара с неброским именем и фамилией Бенджамена Смита, был введен в курс возложенных на него надежд.

Надолго запомнил он тот, чуть ли не елейный по исполнению, тон докторского напутствия.

— Ваш подопечный — совсем еще мальчик, пережил, в добавок к физической травме, еще и очень серьезную душевную потерю, — услышал новый санитар. — Потому одним своим присутствием Вы должны будете помочь ему обрести психическое равновесие.

— Тьфу, черт подери, как они тут выражаются!

Уже после всей процедуры с досадой сплюнул Фрэнк-Бенджамен, таким образом, оценивая, лживую от начала до конца фразу.

Но тогда из разговора он понял совершенно точно:

— Вот выходит, почему, здесь искали для должности санитара именно человека, похожего именно на Бьенола?

И не мог не возмутиться в который раз:

— Околпачить хотят парнишку. Расположить сироту к себе — к настоящим убийцам его родителей.

Кроме прежнего негодования, на сердце у него при этом поселилось растущее чувство тревоги: