Чужое место

— Откачивал ртутным насосом Вестингауза, я его привез с собой. Ну, а с манометрами, действительно, пришлось самому повозиться. Но, боюсь, серьезно увеличить срок службы подобных приборов не удастся — даже если мы полностью откачаем воздух из колбы, вакуум все равно деградирует из-за испарения накаливаемой нити.

Я в который раз попытался напрячь память, но, раз уж это в первые разы не получилось, то и сейчас тоже. А ведь вроде помнил же когда-то, чем покрывали в двадцатом веке внутреннюю поверхность баллонов ламп! Сейчас же мог сказать только то, что это покрытие называется геттером и, кажется, в его состав входят магний, барий и цирконий. Но все вместе или по отдельности — этого я вспомнить не мог. Курс электровакуумной техники в институте был непрофильным, а в качестве радиолюбителя я использовал лампы, но сам их, естественно, не делал. Ничего, теперь есть кому этим заняться!

— Ну, Евгений Викторович, на десерт расскажите, насколько повысилась чувствительность приемника после замены кристаллического детектора на вашу лампу.

— На две лампы, Александр Александрович, включенные каскадом. Как минимум на порядок! Связь с Номом из Сан — Франциско стала почти регулярной. Правда, я еще и антенны слегка доработал. На очереди — реализовать двухполупериодное выпрямление, тогда станет еще лучше.

— Замечательно! Насколько я понял, вы не против продолжить исследования по данной тематике?

— Разумеется, ваше величество.

В общем, Колбасьев покинул мой кабинет надворным советником, что соответствовало армейскому подполковнику или флотскому капитану второго ранга, да к тому же директором института связи при моем комитете. Правда, этот институт ему еще предстояло создать, но я был уверен, что Евгений справится, причем сравнительно быстро. Герца ему в замы по науке, а Попова… даже не знаю. Он с момента первого сеанса связи возился с каким-то устройством на металлическом порошке, пытаясь заменить капризный кристаллический детектор. Ладно, пусть становится завлабом и продолжает исследования. Может, в конце концов и выйдет что-нибудь дельное.

Уходя, Колбасьев не забыл поздравить меня с недавним рождением второй дочери. Я поблагодарил, причем искренне. С одной стороны, дочь — это не наследник, но этот пункт ныне уже не столь актуален. Мишка, по-моему, даже немного перестарался показывать всем, каким экстремистом он вырос, и теперь, к примеру, великий князь Михаил Николаевич считает, что даже я на троне все-таки лучше, чем если там окажется мой младший брат. И, с другой стороны, дочь хороша тем, что никакой гемофилии у нее в принципе быть не может, а этот вопрос меня все-таки беспокоил. Мне, кажется, удалось скрыть свое беспокойство от жены, но самому от него никуда не деться. Так что и всю ее следующую беременность придется чувствовать себя как на иголках — а вдруг, не приведи господь…

После вторых родов Рита восстановилась даже быстрее, чем после первых, и на ее фигуре (кстати, без всяких оговорок отличной) они никак не сказались. Правда, произошел небольшой такой, вполне терпимый сдвиг в психике. Он вбила себе в голову, что я могу переутомиться, и поэтому мне необходимо отдохнуть. Например, в Крыму. Или еще где-нибудь , но только не в Беловежской Пуще, потому что там зубры, они с рогами и могут затоптать, если на них охотиться. Поэтому мне лучше все-таки съездить в Крым.

— Нам, — уточнил я.

— Милый, ну куда же мне сейчас ехать-то, Свете всего два месяца! Нет, в ближайший год я из Гатчины никуда, так что езжай пока один.

— А в Черном море водятся акулы, — попытался отбрехаться я.

— Знаю. Они называются катраны, и отдельные экземпляры могут достигать метра в длину, но большинстве своем примерно сантиметров по шестьдесят. Кусаются только в том случае, если их схватить за хвост, но это очень непросто, они пугливые. В общем, не волнуйся, не съедят тебя эти морские хищницы.

— Тяжело иметь образованную жену, — вздохнул я. — Трудно вешать ей лапшу на уши. Но ведь если я уеду, ты тут вообще про распорядок дня забудешь? Вон, стоило мне задержаться на встрече с Победоносцевым, так ты с Юлей что-то до часу ночи обсуждала, а еще на меня киваешь, что я, мол, перерабатываю. Тебе тоже отдыхать надо.

— Так мы же не о делах беседовали! Точнее, о делах, но о наших. Юля, между прочим, в положении.

— И что, беседы на такие темы можно приравнять к отдыху? Учту.

Рита прыснула — наверное, представила, как мы с обер-прокурором Святейшего Синода глубокой ночью взволнованно беседуем о протекании беременности. Ну а я, раз уж с акулами у меня не прокатило, перешел к более весомой причине своего нежелания уезжать от семьи и работы.

— Вообще-то я не против смотаться в Ливадию на пару недель. Море там, солнце, пальмы…

— В Крыму они не растут, но ты продолжай.

— А вот и растут! Две штуки у второго подъезда Ливадийского дворца. Они в бочках, их на зиму внутрь убирают. Но все же ехать туда сейчас было бы не очень разумно — не нравится мне поведение дяди Володи. Они с полковником Секеринским явно что-то замышляют, ты оказалась права.