Чужое небо

- Нет! - Грабарь открыл глаза. - Мы живы! И будем жить! Нас не так просто отправить на тот свет - он снова закрыл глаза. Передохнул. - Не ложись на цементный пол, - сказал он грубовато. - Не хватало еще, чтобы ты схватил воспаление легких! Если не можешь иначе, сядь и прислонись к стенке.

- Какая разница? - возразил Тесленко. - Это уже не имеет значения.

И тем не менее он приподнялся. Как ни странно было заботиться в их положении о том, чтобы не схватить воспаление легких, обыденность слов капитана заставила его на какое-то время забыть об ужасе всего случившегося.

- Как вы думаете, что они с нами сделают? - спросил сержант.

- Не знаю. Но нам все равно надо держаться. Во что бы то ни стало.

- Я попробую, - пообещал Тесленко. У него не было сил, у него страшно болело все тело. Провал особенно сильно подействовал на него: ведь он сам был во всем виноват. Эти кусачки... Но капитан держался, и Тесленко изо всех сил тянулся за ним. Только теперь он в полной мере начал понимать, что для него значил этот большой ворчливый человек.

- Товарищ капитан, я продержусь, - сказал он. - Я сделаю все, как нужно. Вы не беспокойтесь. Грабарь кивнул.

- Неудач может быть много, но когда-нибудь обязательно придет и удача. Не надо только отчаиваться. Но сам он мало верил своим словам,

3

Утром за ними пришел эсэсовец,

- Ком!

Грабарь начал подниматься, опираясь о стенку. Руки соскользнули, и он упал. Эсэсовец захохотал.

- Ком! Ком!

Капитан стиснул зубы, раздвинул ноги и встал. Затем протянул руку сержанту.

Держась друг за друга, они вышли из камеры. Их привели к майору Заукелю. В кабинете находился и обер-лейтенант Бергер. Заукель окинул летчиков взглядом.

- Ну что ж, вы прекрасно выглядите, - проговорил он, сощурившись. - Не вспомнили, кто еще собирался бежать с вами?

- Нет, - сказал Грабарь, Заукель повернулся к Бергеру и произнес по-немецки:

- Расстрелять! Впрочем...- он внимательно поглядел на Грабаря, потом на Тесленко. - Когда прибывает следующая партия летчиков?

- Через неделю, - сказал Бергер.

- Пускай полетают до прибытия новой партии. И последи, кто с ними еще связан. Такие наверняка есть.

- Слушаюсь, - сказал Бергер. - Только вряд ли они продержатся даже один вылет.

- Продержатся. - Он поднял глаза на Грабаря и сказал по-русски: - Надеюсь, капитан, сейчас у вас пропала охота заниматься побегами?

- Так точно, господин майор. Заукель усмехнулся.

- Вот и отлично. С завтрашнего дня вы с сержантом будете делать по два вылета в день. Это несколько ухудшит ваше положение, но виноваты в этом только вы сами. Вы меня поняли?

- Я вас понял, господин майор, - медленно проговорил Грабарь. Заукель кивнул эсэсовцу:

- Отведите в барак. Эсэсовец подтолкнул летчиков дулом автомата.

4

- Они хотели нас расстрелять? -спросил Тесленко, когда они оказались за колючей проволокой.

- Да.

- И что? Передумали?

Грабарю не хотелось говорить сержанту правду. Если он сейчас скажет, что им дана всего недельная отсрочка, это подкосит мальчишку. А его нужно было разозлить.

- Они решили, что нам не выдержать даже одного вылета, - проговорил он. Поэтому и передумали. Тесленко остановился.

- Гады! - злобно проговорил он. - Посмотрим!.. Мы продержимся не один вылет. Мы продержимся столько, сколько потребуется! Тесленко от ярости даже о боли забыл.

- Ну погодите...-пробормотал он, сжимая кулаки. - Только вырвемся отсюда... Мы вам еще покажем...

Они прошли в барак. Пленные обступили их, сочувствовали, расспрашивали. Лейтенант Мироненко принес четыре бинта и пузырек с йодом.

- Раздобыл у югославов, - пояснил он. - Лечитесь,

- Спасибо, - поблагодарил Грабарь.

- Пустяки, - возразил лейтенант. - Когда я окажусь в таком же положении, вы поможете мне.

- Постарайтесь не оказаться. Лейтенант усмехнулся.

- Постараюсь. Но гарантировать не могу. Грабарь и Тесленко смазали раны, перевязались. Отдирать присохшие тряпки было мучительно больно, но после перевязки они почувствовали себя бодрое. Теперь хоть можно было не опасаться заражения крови. После баланды пленных, как всегда, повели в ангар.

Ремонт самолета Грабаря уже подходил к концу. Зато возле ангара появилась еще машина, насквозь изрешеченная пулями.

- На ней летал Логвинов, - сказал Мироненко капитану.

- Что с ним?

- Ранен. Вряд ли выживет.

- Вон что... Значит, теперь и по воскресеньям будем летать?

-Да.

Капитан нахмурился.

- Плохо дело...

Они вошли в ангар. Техник Блюмепталь молча махнул рукой в сторону горки деталей в углу.

Грабарь с Тесленко только делали вид, что работают. На самом деле им трудно было выполнять даже эти несложные движения.

Грабарь чувствовал, как его охватывает смертельная усталость и безразличие ко всему. На что еще надеяться? Принимая вчера решение пойти под пули, он верил, что это даст ему шанс вооружить машину. В ангаре, имея патроны, зарядить пушки не составило бы труда... Он надеялся на помощь Блюменталя. Он шел на смертельный риск. Он сделал все, что мог. И все оказалось бессмысленным. Не хотелось ни о чем думать, не хотелось ничего видеть, слышать. Забыться бы...