Чужое небо (СИ)

Время перестало существовать, Барнс его не замечал, пространственное ощущение начисто заглушил адреналин, поэтому посреди сплошного звука глухих ударов он не ожидал услышать обращение, столкнувшись в итоге с реальностью чужого присутствия.

— Вижу, ты разогрелся? — она стояла, левым боком прислонившись к дверному проему и скрестив руки на груди, наблюдала, наверное, уже довольно долго, прежде чем сообщить об этом Баки.

На ней больше не было формы, ее сменили слегка широковатые спортивные штаны и майка, по крою видно, мужская. На ногах у нее было что-то, что по смутным понятиям Баки было обувью, в которой танцевали балет. Точный русский эквивалент упрямо не хотел находиться, и Барнс сделал в уме пометку: позже спросить или найти в книгах. Идеальная прическа превратилась в небрежный высокий пучок.

Весь этот образ был Баки чужд, такой ее он еще не видел, и шестое чувство подсказывало — неспроста.

— Идем, — завладев его вниманием, она жестом поманила его за собой к выходу из помещения и дальше по бедно-освещенным коридорам. Они остановились перед закрытой дверью, по ту сторону которой совершенный слух Баки улавливал звуки боя. — Доверься мне, все будет хорошо, — прошептала она, коротко сжав его руку, после чего толкнула дверь.

Новое помещение по размерам и архитектуре мало чем отличалось от предыдущего. Разнилось лишь наполненностью, причем, во всех смыслах.

По периметру вдоль стен стояли лавы, по-видимому, обзорные, для тех, кто с них наблюдал за боем. В самом центре от остального зала был отгорожен ринг, в котором прямо сейчас бились двое, естественно, Баки незнакомые, как и остальная дюжина присутствующих, синхронно обернувшихся к ним на звук захлопнувшейся двери.

— Агент! — басом дюжины голосов прозвучало приветствие, и Баки снова не смог не удивиться тому, что смотрели они, по большей части, на нее, а его словно вовсе не замечали. Ну… кроме сугубо ознакомительных косых взглядов на потеху простому человеческому любопытству.

Пониже натянув на левую ладонь рукав свитера, буквально в последний момент надетого на разгоряченное влажное тело, Барнс держался особняком в стороне, лишь молча наблюдал, стараясь сохранять нейтральное выражение. В его присутствии они продолжили свободно говорить на русском, полагая, очевидно, что он ни слова не понимает: не всегда пристойно и даже вовсе не о нем, но Баки кристально ясно осознавал, что темы их бесед стары, как мир. Зверствующее начальство, красотки-женщины, коих сам Сатана, облачив в военную форму, ниспослал на их головы и, в конце концов, грязные шуточки, без которых не обходился военный контингент ни одной страны и которые Баки тоже прекрасно понимал.

Хотя в какой-то момент перестал, просто потому, что целиком и полностью сосредоточил внимание на происходящем внутри ринга, куда, грациозно перегнувшись через ограждения, зашла… она. Баки замер, прикипев к происходящему не только взглядом, но и всеми остальными своими нескромно развитыми чувствами. Тут, либо Барнс был так воспитан, либо в послевоенном мире что-то шло сильно не так: женщина против мужчины в рукопашном бою? Стив явно не смог бы равнодушно на это смотреть, Барнсу же никто выбирать не позволял, поэтому он мог лишь втайне уповать на Всевышнего, чтобы тот уберег его от чисто природного посыла восстановить искалеченную, с ног на голову перевёрнутую справедливость. В конце концов, Всевышний не оказался глух к его мольбам, потому что… потому что…

Роковая женщина оттого и звалась роковой, что умела не только заполнять бумажки, варить отменный кофе и мило улыбаться разукрашенными губами. Однажды, в качестве праздной игры она это Баки уже доказала. На тот момент не слишком убедительно, но теперь, когда накаченный здоровяк истинно-славянских кровей раз за разом был уложен на лопатки отдыхать, Барнс даже испытал некую внутреннюю радость.

Ровно до тех пор, пока явно выжатый здоровяк не ушел побежденным с ринга, а она не посмотрела цепким взглядом сквозь улюлюкающую толпу наблюдателей прямо на него. Недобро так, с намеком посмотрела, моментально сверзив Баки с небес на землю под обращенные к нему удивленно-выжидающие взгляды.

В одну секунду он перестал быть пустым местом, которое в упор не замечали. Более того, среди бойцов, как шелест листьев от внезапного порыва ветра, покатился рокот смеха. И вот тут уже Баки не понял: смеялись то ли над ним, которого, по их явно проверенному мнению, она должна была в два счета уложить, то ли над ней, что вряд ли, судя по тому, как дюжина взмыленных боем мужчин роптала в присутствии одной лишь женщины.

Пока его прожигали взглядами, пока он выстраивал в голове все догадки, она поманила его рукой и совсем чуть-чуть, так, чтобы лишь он заметил, улыбнулась ему уголками губ.