Чужое счастье. Мой чужой монстр

Сидя в ракушке, я с удовольствие вдыхала соленый воздух, ловила капельки воды, разглядывала светлые дома и воздушные переходы, серебрящиеся в лучах солнца. Камень, из которого воздвигли город, накапливал природную магию и энергию Омаа, именно они подпитывали защитный купол. Причем солнечные лучи были главной защитой, а чары всего лишь помогали.

Надо узнать побольше о пробудившихся — дом, где я сейчас живу, стоит буквально в паре метров от радужной пленки. И, судя по помрачневшей Лиле, прорывы тут не редкость.

Едва мы свернули в канал, уводящий от окраины к центру, как чуть не наехали на Ара. Энериец вначале сердито зашипел, пробормотал что-то про то, что женщинам нельзя доверять управление ракушками, совсем как мужчины на моей родине, потом разглядел, кто его чуть не раздавил.

— А, Лила, привет! Не узнал, ты так похорошела! — выбираясь на ближайшую платформу и поправляя пояс на бедрах, заулыбался Ар. — Привет, Мейрина!

Опять мое имя исковеркал! Пришлось приветливо улыбнуться в ответ — правил вождения ракушек я не знаю. Может, Лила действительно виновата, и нам сейчас нужно завоевывать расположение русала, хоть мне и хочется сказать любителю устриц какую-нибудь колкость.

— Куда спешите, драгоценные? На работу? Эх, Мейрина, Мейрина, обманывать нехорошо! — мне шутливо погрозили пальцем. — Говорила, что одна, а теперь сестра нашлась.

Врать не люблю, но деваться некуда. Признаваться, что я запасная избранница, не собиралась.

Пожала плечами:

— Меня сильно доской по голове приложило, себя не помнила. А потом… Я тебя не знала, да и тетки эти подозрительные были. Боялась, не успею сбежать.

— Доской… — ехидно повторил Ар, а я запоздало вспомнила, что энериец меня лечил. Так… выходит, когда я ему придуманную тетками легенду о потере памяти рассказывала, он знал, что это ложь? Помочь обещал. А потом устрицы предложил.

На самом же деле ему все равно было, кто я, что там делаю и куда меня потом денут. Развлечься хотел.

Вот селедка!

— Доской! — подтвердила я. — После того, как ты меня вытащил. Пока на берег везли, уронили.

— Два раза? — насмешливо уточнил Ар.

— Наверное… я плохо помню. — Получи интриган гранту! — Хорошо, меня сестра искала.

Незаметно толкнула Лилу.

— А? Да, искала!

М-да, ну и ладно.

— Ой, мы опаздываем! — спохватилась брюнетка, и мы поплыли дальше.

Свернули в сторону и застряли в самой натуральной пробке! Пока протискивались, я удивленно вертела головой. Жители города ездили не только в ракушках! Тут были и вытянутые пузыри, напоминающие капсулы ультрамаринового цвета. И чашки с рулем и с выемками под ступни, которые я издалека приняла за водные самокаты. И доски для серфинга, прикрепленные к спинам дельфинов. И непонятные штуковины, больше похожие на морские звезды. Кстати, кого только ни впрягали в свои средства передвижения жители Нейлады. Морские котики, тюлени, дельфины, скаты, видела даже пару акул.

Оказалось, что у каждого вида транспорта и ездового животного есть свои преимущества и недостатки. Самый ровный и плавный ход у запряженного в ракушку ската. Поэтому на городских улицах ракушки встречались чаще всего. Весь транспорт имел два режима: надводный и подводный. Но, как сказала Лила, утром что сверху, что снизу — столпотворение. Относительно пусто на городских улицах. В принципе можно и пройтись. Лила сдалась, и мы, оставив ската на стоянке, заспешили по подвесным мостикам к центру города.

Серебрящийся на солнце под ногами камень, вода, текущая внутри мостиков, разноцветные ящерицы, порхающие в воздухе и исчезающие в кронах домов; сами дома непривычно круглой формы, с листьями — все это мне было невероятно интересно рассматривать.

Наверное, со стороны я выглядела странно, однако прохожие не обращали на меня ровным счетом никакого внимания — почему?

— Так ведут себя многие избранники, которые попадают в города иераклионцев впервые, — пояснила Лила.

Словно в подтверждение ее слов, на следующей площадке мы встретили восторженно озирающегося бритоголового парня в сопровождении высокой сероглазой шатенки, смуглая кожа которой отливала ртутью. На плече человека имелась похожая на мою татушку отметина — косатка.

Интересно, место для метки у всех разное. У Лилы дельфин на запястье. У меня — на филее.

— А сколько родов у иераклионцев? — проводив парочку взглядом, спросила я у брюнетки.

— Больше сотни.

Не так много.

Мое внимание привлекли два проходивших мимо иераклионца. Вместо темной полосы у них вилась замысловатая ртутная вязь, она ничуть не выдавалась над кожей.

— Значит, они женаты, — пожала плечами Лила, с плохо скрываемой завистью глядя на мужчин.

— А у неженатых полоса черная?

— Да, и они глухие.

Даже так? Вспомнила черную полосу Лира: свободный, глухой. И необычный серый оттенок отметины на коже Стена, ртуть не до конца поглотила темный цвет. То есть парень почти женат. И почти слышит. Очень интересно. Возвращаемся к началу — на кой ему я?

— А что еще происходит с иераклионцами, когда они женятся?

— Да ничего такого… Ура, пришли!