Чужое сердце

Повисло молчание. Мне показалось, что сейчас моя собеседница бросит трубку, однако она этого не сделала.

– Я скажу вам при встрече, – ответила она наконец. – Не знаю, можно ли вам верить. Завтра в пять часов вечера я буду в кафе «Чайная чашка» у станции метро «Площадь Восстания». На мне будет коричневый свитер и джинсы. Теперь опишите себя.

Чувствуя себя Штирлицем в тылу врага, я выполнила ее просьбу.

– До встречи.

Она отключилась, а я задумалась. С одной стороны, я могла понять опасения неизвестной, ведь она работает в клинике Немова, а потому боится за свое место. С другой – зачем ей вообще понадобилось подсылать ко мне подругу с запиской? Не опасно ли вообще идти на эту встречу?

* * *

Едва войдя в отделение, я поняла, что чтото не так: постовая сестра посмотрела на меня странно, но ничего не сказала. Может, я становлюсь чересчур мнительной? Но все оказалось даже хуже, чем я могла предполагать. Только я успела сменить обувь в ординаторской, как ворвалась Охлопкова.

– Агния Кирилловна, срочно зайдите ко мне! – рявкнула она и исчезла.

Я посмотрела на своих коллег – они лишь непонимающе пожали плечами. Теряясь в догадках, я отправилась вслед за заведующей.

– Знаете, Агния, – сказала она, когда я вошла, – с вами все время чтото происходит. Видит бог, я прекрасно к вам отношусь и вы великолепный специалист, поэтому я готова закрывать глаза на некоторые вещи, однако...

– О чем вы, Елена Георгиевна? – удивилась я. – Что опять произошло?

– Вот именно, что произошло, Агния!

Охлопкова обходилась без отчества только в самых крайних случаях, и я поняла, что она и в самом деле взволнована или даже, пожалуй, раздражена.

– Вы помните ту девушку, которую охраняла милиция?

– Конечно, она дочь...

– Вот именно, – кивнула она. – Вот именно – дочь вашего знакомого из ОМР.

– И что тут такого?

– Было бы ничего, если бы сегодня ночью она не скрылась в неизвестном направлении.

– Чтоо? – не поверила я. – Лариса... сбежала?! Но она же еще так слаба!

– Все так думали, – покачала головой Охлопкова. – А девицато оказалась себе на уме, как видите.

– Но ведь у палаты постоянно находился парень в форме! – возразила я. – Как же она умудрилась сбежать?

– Ну, парню тоже нужно время от времени в туалет, например. Хотя лично я думаю, что он просто спал себе спокойненько, ведь пациентам дают на ночь снотворное. Кроме того, эта ваша Лариса казалась такой безобидной и неспособной совершить побег – по крайней мере, в том состоянии, в каком она находилась!

– Хорошо, – вздохнула я, – а ято тут при чем?

– Надеюсь, что ни при чем, – серьезно ответила Охлопкова. – В противном случае, Агния Кирилловна, я просто не знаю, что с вами делать.

– Погодите, Елена Георгиевна, вы действительно полагаете, что я могла...

– Агния, – перебила заведующая, – я говорю вам это только потому, что хочу предупредить.

– Предупредить о чем?

– Будьте готовы к допросу с пристрастием. Тот парень, разумеется, уже поднял в хирургии шум, и отзвуки скандала докатись до нас. Сюда ни свет ни заря прибегал следователь из прокуратуры и требовал вас. Я сказала, что вы придете позднее, и он пообещал, что еще вернется. Похоже, они там всерьез считают, что вы могли иметь отношение к исчезновению этой девицы. Видимо, она и в самом деле чтото натворила, раз ее с собаками разыскивают! А теперь скажите мне, что мне не о чем беспокоиться, Агния.

– Вам совершенноне о чем беспокоиться, Елена Георгиевна, – как можно убедительнее произнесла я. – Я не принимала никакого участия в побеге, более того – даже не предполагала, что нечто подобное может произойти!

– Я вам верю, – испытывая явное облегчение, сказала Охлопкова. – Идите работать. И подготовьтесь как следует к предстоящему разговору со следователем: у вас еще есть немного времени.

Поблагодарив заведующую за заботу, я покинула ее кабинет. Две первые операция я провела на нервах в ожидании встречи со следователем. По правде говоря, бояться мне было нечего, так как я и в самом деле не догадывалась о побеге Ларисы – да чего уж там, мы ведь даже не были знакомы! Ято ее видела, но лишь на операционном столе, а потом в реанимационной палате, она же не имела о моем существовании ни малейшего понятия. Тем не менее, если бы был хотя бы один шанс избежать беседы с представителем органов, я бы непременно им воспользовалась. Каждую свободную минуту я пыталась связаться с Лицкявичусом, но его телефон стоял на автоответчике. В конце концов я оставила ему сообщение, предупредив о случившемся и прося перезвонить, как только он освободится. Сочтя на этом свой долг выполненным, я вернулась к работе.

Следователь не обманул и действительно явился, причем в самый неподходящий момент: только что закончилась третья операция, и я мечтала о том, чтобы немного отдохнуть и перекусить.