Чужое сердце

– ...В простонародье известного под кличкой Боб! – весело закончил Карпухин. До этой поры он молчал, лузгая из пакета семечки, принесенные с собой.

– Нам не приходило в голову вплотную перешерстить родичей спонсоров и акционеров, потому что, опять же, мы понятия не имели, что хотим обнаружить. Теперь же, взявшись за дело повторно, но с гораздо большим энтузиазмом, мои ребята получили эту интереснейшую информацию!

– Вы хотите сказать, – пробормотала я, – что этот... Боб является настоящим владельцем «Шага»?

– В сущности, так оно и есть! Чуть больше года назад у Немова возникли неприятности. Одна из клиенток подала на него в суд и затребовала огромную сумму. У нее оказался отличный адвокат и, хотя обычно моральный вред в наших судах если и удовлетворяется, то в очень небольшом объеме, в тот раз она здорово потрепала Немова. Кроме того, дама угрожала придать истории широкий общественный резонанс, а это совсем не входило в планы нашего доктора. Вот в тотто самый момент Боб вышел из тени и уладил дело. Как – известно только ему и господу богу. Теперь он контролирует всю деятельность клиники Немова. Это, сами понимаете, неизвестно широкой публике – Боб не тот человек, который хотел бы лишний раз светить свое имя.

– Похоже, значит, мы нашли того, кто может держать Немова в кулаке? – сказал Павел. – А этот Боб, он что – важная шишка?

– Ты даже не представляешь, насколько! – закивал майор. – Вор в законе, признанный в городе авторитет. Последний раз ходил на зону пятнадцать лет назад, десять лет как откинулся и с тех пор живет как добропорядочный гражданин, даже благотворительностью занимается, больным детям помогает, представляете?

– Ну, деньги не пахнут, – усмехнулся Лицкявичус. – Хочет мужик себе на том свете теплое местечко подготовить, хоть часть грехов замолить!

– Только это он с виду такой респектабельный, – продолжал Карпухин. – А на самом деле бизнес свой грязный не бросил, занимается помаленьку и оружием, и проститутками, да только свои руки он не марает, у него для этого есть другие ребята, «слуги». Парни из УБОПА давно пытаются зацапать Боба хоть на чемнибудь, но он всегда выходит сухим из воды. Если удается поймать когото из его ребятишек, они либо молчат, храня ему собачью верность, либо их обнаруживают мертвыми в КПЗ при отсутствии улик и свидетелей.

– Да, умеет мужик вести дела! – хмыкнул Лицкявичус. – И ты думаешь, что если УБОП не сумел к нему подобраться, то сможем мы?

– У нас, в отличие от УБОПа, есть одно слабое звено.

– Немов! – воскликнула я. – Он же не бандит, в конце концов!

– Правильно, – ответил майор. – Я уже предпринял коекакие шаги, чтобы заставить нашего «доброго доктора» поволноваться. Рано или поздно эта бомба замедленного действия сработает: при невозможности скрыться из города Немов обязательно станет искать нашей защиты!

– Но вы же не можете своими силами перекрыть для него все пути к отступлению! – воскликнула Ивонна.

– А я вообще уже отзываю своих ребят, – беспечно ответил Карпухин. – У них, в конце концов, есть семьи, хочется провести время с женами и детьми, а тут приходится болтаться у какойто клиники, причем совершенно бесплатно!

– Ты отзываешь своих? – встревожился Лицкявичус.

– Теперь о Немове позаботится Боб, – пояснил майор. – Если наш доктор не дурак, а он показал, что это отнюдь не так, то он придет к нам раньше, чем до него дотянется жирная лапа Боба! Мои парни сделали свое дело, и я не могу подвергать их неоправданному риску по защите Немова от Боба.

Мы все с этим согласились.

– Теперь по поводу того, что мы получили благодаря покойной Татьяне Шанькиной, – сказал Лицкявичус, беря в руки папку, идентичную той, что вчера передала мне Вика. – Вы все имели возможность изучить материалы, содержащиеся здесь, и я хотел бы услышать ваши соображения.

– Ну, – подал голос Павел, – похоже, все именно так, как мы и подозревали: женщин оплодотворяли чужеродным генетическим материалом.

– Да, только вот мы, к несчастью, не представляем, кто эти люди, – заметила Ивонна. – Если бы Шанькина не погибла, она могла бы дать пояснения по этому поводу, но так – можно лишь строить предположения!

– А предположения, как нам известно, судом не принимаются, – подвел черту майор.

– А вы что скажете, Леонид? – спросил Лицкявичус у патологоанатома, до сих пор хранившего молчание. Это было в порядке вещей: Кадреску обычно говорил мало и чувствовал себя как рыба в воде лишь в окружении своих неразговорчивых, заформалиненных «клиентов». – Вы делали анализы всем пострадавшим, и у вас больше всего информации в отношении ДНК, групп крови и так далее.

– Да, коечто могу сказать, – словно бы неохотно кивнул Леонид. – Все матери, чьи дети, как выяснилось, биологически не имеют к ним никакого отношения, обладают редкими группами крови. Так как мы столкнулись с проблемой трансплантации, можно сказать, что этот факт существенно повысил бы риск отторжения пересаживаемого органа, если бы им случилось стать реципиентами в силу определенных диагнозов.

– Но они же были не реципиентами, а донорами! – вмешалась я.