Чужое солнце

Это моя вина, размышляла Мэгги. Наверное, я что-то не так делаю, вот только что? Может, я слишком много от него требую? Но ведь я стараюсь, стараюсь не приставать к нему с пустяками! Джеми как-то сказал, что расстался со своей Бет в том числе и из-за ее постоянных жалоб и претензий и что во мне ему как раз нравится умение самой справляться с проблемами. Но если я почти не давлю на него эмоционально, тогда, возможно, все дело в сексе – в том, что мои желания он воспринимает как неприкрытую назойливость, как агрессию… С другой стороны, вряд ли меня можно обвинить в том, будто я требую от него исполнения супружеского долга. Тем не менее, в последнее время Джеми очень неохотно соглашается на близость. Единственным исключением был тот вечер, когда я впервые надела свою новенькую грацию и чулки с подвязками… Может, я ему просто наскучила? Что, если проблема в этом? Да, наверное, я не слишком хорошая любовница – я слишком занята домашними делами, занята Натаном, вот Джеми и воспринимает меня как жену в худшем смысле этого слова. Не совершила ли я ошибку, когда не поехала с ним в Нью-Йорк? Может, все-таки надо было отправить Натана к Фрэн, а самой отправиться с ним?.. Нет, все равно ничего бы не вышло: школа, в которую ходит Натан, находится буквально в двух шагах от нашего дома, а Фрэн пришлось бы каждый день возить его на занятия из Ледерхеда. А потом приезжать за ним… Нет, просить о подобной услуге даже родную сестру как-то неудобно, значит, мне в любом случае пришлось бы остаться в Шире.

А вдруг вся проблема в Джеми? Что, если у него кризис среднего возраста или что-то в этом роде? Но даже если так, я – его жена, и я обязана помочь ему во всем разобраться.

Вопросы, вопросы, сомнения, новые вопросы… Тревога, которая терзала Мэгги, нарастала, и к тому времени, когда она решилась еще на один звонок в отель (ранним утром по манхэттенскому времени), ее буквально трясло. К счастью, на этот раз Джеми взял трубку практически сразу.

– Джеми?

– А-а, это ты… Привет!.. – ответил он довольно нелюбезно, но, возможно, это просто ее воображение разыгралось. После ночи мучительных раздумий Мэгги было трудно понять, где ее паранойя, а где реальность.

– Я звоню, чтобы узнать – у тебя все нормально?

– Разумеется, у меня все нормально. А разве должно быть по-другому? – На этот раз раздраженные нотки в его голосе прозвучали вполне отчетливо, и Мэгги почувствовала себя так, словно ей отвесили пощечину. С трудом взяв себя в руки, она сказала:

– Но мы… мы уже несколько дней не разговаривали. А вчера вечером, когда я тебе позвонила, твой номер не отвечал. Тебя не было в отеле?

– А во сколько ты звонила?

– Где-то около полуночи по вашему времени.

– А-а, понятно… Ты извини, но вчера я чертовски устал, поэтому отключил мобильник и городской телефон и лег спать.

– Ну, хорошо. – Конечно, подумала Мэгги, ему нужно высыпаться, ведь он поехал в Нью-Йорк не развлекаться, а работать! Глупо с ее стороны было не подумать о такой возможности. – Тогда, если у тебя все в порядке…

– Да, Мэгги, да. Не волнуйся, у меня все хорошо. Слушай, давай я перезвоню тебе позже? Я уже час как должен быть на конференции, но меня задержал важный телефонный звонок. Поговорим позже, ладно?

Мэгги хотела еще поболтать – только так она могла бы успокоиться окончательно, но Джеми, похоже, не терпелось поскорее от нее отделаться. Впрочем, говорить ему об этом она не стала, чтобы он не вообразил, будто она предъявляет какие-то права. Проглотив обиду, Мэгги сказала:

– Конечно, поговорим. Вечером, да?

– Вечером было бы удобнее всего.

– Хорошо. Тогда до вечера…

– Ну, пока… И передай привет Натану.

Опуская трубку на рычаг, Мэгги едва не разрыдалась и сумела сдержать себя лишь невероятным усилием воли. «Не смей!» – приказала она себе и, еще раз сглотнув, огляделась по сторонам в надежде, что привычная обстановка поможет ей взять себя в руки. Сначала Мэгги долго смотрела на холодильник, к которому были аккуратно прикреплены магнитами два ее любимых Натановых рисунка, потом перевела взгляд на буфет, где за пузырчатыми стеклами голубел антикварный фарфор, посмотрела на плиту с традиционным чайником на конфорке, на испещренный царапинами тяжелый обеденный стол из крепкого дуба, который она унаследовала от бабки. Увы, все было тщетно: тревога продолжала неотступно терзать ее изнутри, и в конце концов Мэгги решилась на крайнюю меру – крайнюю, потому что подобные вещи всегда давались ей нелегко.

Она решила просить помощи.

Джин ответила на звонок уже на втором гудке.

– Привет, Джин, извини, что беспокою… Это Мэгги… Может, я не вовремя?

– Нет, нет, все в порядке. Я как раз свободна… Очень рада тебя слышать. – Несмотря на то, что звонок Мэгги был, скорее всего, совершенно неожиданным, радость Джин казалась вполне искренней – особенно по контрасту с раздраженным и нетерпеливым тоном, каким разговаривал с ней Джеми.

– Что-нибудь случилось? – спросила Джин.

Мэгги вздохнула.

– Да нет, ничего не случилось… наверное.

– Наверное?

– Помнишь, мы с тобой разговаривали… ну, насчет Джеми?

– Конечно, помню. И что?..