Чужое тело

Городок был тихий, с пальмами под прозрачными колпаками защитных микроклиматических футляров и невысокими строениями из белого камня и цветного стекла. Сейчас он пребывал в зимней спячке: настоящая жизнь тут начнется с открытием курортного сезона. Элемби — единственный город на полуострове. Остальную территорию занимают курорты, санатории, фешенебельные частные владения, парки и плантации ниарских роз. Плюс замаскированная под один из вышеперечисленных объектов нубовская контора, мысленно дополнил Поль.

Солнце, невидимое за рваным облачным одеялом, еще не село, так что Поль забрался в «сюрикен» и продолжил поиски. Тина совсем близко. Превращаясь в Полину Вердал, он ощущал исходящее от нее нематериальное «тепло»; порой ему начинало казаться, что Тина чувствует его присутствие, зовет его. Наверное, нубовцы уже засекли маневры «сюрикена»… Но откуда им знать, что пилот ищет Тину Хэдис? Мало ли кто и зачем летает над курортным полуостровом.

К тому времени, как начало темнеть, Поль уже знал, что ориентир находится в районе Мраморного залива. У него не было сил продолжать поиски — руки дрожат, в голове туман, зверски хочется есть и спать. Полицейские рейды, в ходе которых ему приходилось сканировать нелегалов, тоже истощали его, но не настолько. Он собирался вернуться в Элемби, как вдруг заметил на берегу залива множество огней, а рядом — озаренную светом мобильных фонарей площадку с аэрокарами. Туда. Переутомление он заработал такое, какого врагу не пожелаешь; так и до обморока недалеко.

Поль посадил «сюрикен» на свободный пятачок и только потом сообразил, что это вполне мог сделать бортовой компьютер. Ничего. Главное, что он уже на земле. Полина Вердал пусть до завтра отдыхает, и базовая личность тоже отдохнет, но сначала надо перекусить. Он не догадался запастись едой в Хризополисе или в Эфезаме, а теперь чувствовал себя так, словно целую неделю просидел на голодном пайке.

За лобовым стеклом беспорядочно теснились машины разных марок; выше, на фоне черного неба, дружелюбно подмигивали цветные объемные буквы. В течение некоторого времени Поль смотрел на них, не улавливая смысла, потом они сложились в слова:

«79-й фестиваль рыболовов-натуролюбов приветствует своих участников!»

«Береги природу и рыбу — главные сокровища Ниара!»

«Рыбку в котелок бросай, да и пить не забывай!»

Поль решил, что второй и третий призывы друг другу противоречат: рыбу надо или беречь, или в котелок, разве можно это совместить? Впрочем, думать он больше не способен, его ресурсы на сегодня исчерпаны. Мозг, изнуренный работой в запредельном режиме, справлялся только с простейшими операциями: раз фестиваль — значит, где-то есть буфет; если буфет — значит, ужин.

Поль выбрался из машины и пошел к кострам. Вот странно, вместо термоплит настоящий огонь… Около костров разговаривали, хохотали, немузыкально пели. Женщин было немного — такие же веселые и шумные, как мужчины, в вязаных шапочках, расстегнутых куртках с капюшонами и высоких сапогах. Поль спросил у какого-то парня, где здесь буфет.

— Какой буфет? — удивился веснушчатый, с обветренными губами, нетрезвый парень. — Ты чего, разве не это? Зачем тебе в буфет?

— Я есть хочу, — объяснил Поль.

— У нас едят рыбу и пьют… все. Понял? Ты рыбу любишь?

— Люблю.

Поль ничего не имел против рыбы. Особенно если она съедобная.

— Тогда ты наш человек! Пошли.

Его увлекли к костру, дали миску с густой перламутровой ухой и ложку. Пока Поль ел, рыболовы обменивались мнениями: чего это он такой странный? Вон какие глаза, и шел как на автопилоте… Наверное, что-то употребил.

Приняли за наркомана, мимоходом отметил Поль. Ничего, вполне приличная легенда… Если нубовцы его отловят, он прикинется наркоманом. Хотя нет, не пройдет: исследование зрачка сразу покажет, что ничего он не употреблял. А вот выдать себя за рыболова-натуролюба — это можно. Вон их сколько собралось, отличное прикрытие. Заодно готово объяснение, почему так долго болтался в воздухе: искал своих. Но лучше, если его не отловят.

Поль съел две миски ухи, потом его попытались напоить. Ни в коем случае нельзя: во-первых, неизвестно, что с тобой произойдет после алкоголя, если ты находишься в состоянии экстрасенсорного истощения (термин Поль сам изобрел — а как еще это назвать?); во-вторых, завтра ему надо быть трезвым.

— Я не могу. Я такую штуку принял, что от спиртного мне в два счета станет плохо.

Вроде бы рыболовы приняли это к сведению, но после того, как Поль съел еще полмиски ухи, его опять начали уговаривать.