Чужое тело

Он надел гелевый корсет и черное траурное платье с рюшами, опять подошел к зеркалу и угрюмо процедил:

— Застрелиться… Увидел бы меня сейчас Крис, то-то бы обрадовался!

— Здесь нет Криса, — спокойно напомнил Стив. — Не забудь морщины нарисовать. Как у Люаны, помнишь? Вывести изображение?

— Ага, давай.

Тонкие коричневые линии — на лбу, возле внешних уголков глаз, от крыльев носа к углам губ. Обязательная для взрослой манокарки вуаль прикроет все это безобразие, и на том спасибо.

— И выражение лица подходящее, — одобрил Стив. — Скорбное — именно то, что требуется.

— Сначала ты сделал меня вдовой, а теперь смеешься над моим горем! Ладно, вези меня в приют, где я смогу оплакать свою участь. Кстати, на чем ты меня туда повезешь?

— Машину угоню. Я уже присмотрел.

Холодным дождливым вечером перед главными воротами Приюта кротких вдов в Оржиме затормозил автомобиль. Шофер нажал на кнопку звонка.

— Работник шестого уровня Саберав, — доложил он привратнице. — Я доставил из Эпотока госпожу Полину Вердал, кроткую и плодородную вдову его превосходительства господина Вердала.

Все это уже было — выход из «кокона», болотно-зеленый коридор с россыпью миниатюрных светильников, подъем в лифте, — но было иначе. Лифт остановился на втором этаже, где Тина побывала перед побегом. На сводчатом потолке светятся молочно-белые кораллы. Объемные изображения в толще псевдохрустальных стен: лярнийский куст, усыпанный многолепестковыми бутонами сложной формы; труп в обрывках паутины, на разложившемся лице сидит желтоглазая тварь, пронизывающая зрителя гипнотическим взглядом.

— Это мое творение, — вскользь бросил Лиргисо. — Можно сказать, автопортрет. У меня раньше были такие глаза, помнишь?

— Определенно, похож, — подтвердила Тина. Лиргисо картинным жестом распахнул перед ней зеркально-черную дверь. Алый зал с диванами, столами, подиумом и утопленными в стенах овальными экранами. В прошлый раз зал выглядел лучше: тогда здесь царил беспорядок после ночной пирушки, а сейчас — наводящий оторопь разгром. Экраны в трещинах, диваны разворочены, столы расколоты. Подиум смахивает то ли на фрагмент древней постройки, откопанный археологами, то ли на останки чего-то неопознанного на месте теракта. В центре помещения темнеет лужа свернувшейся крови, возле ее кромки застыл робот-уборщик. Похоже, неисправный.

— Нравится? — спросил Лиргисо.

— Тебе устроили разборку?

Он засмеялся. Потом, насмешливо щуря глаза в «прорезях» асимметричной лярнийской полумаски, возразил:

— Если бы мне устроили разборку, я бы не веселился. Фласс свидетель, я не настолько мазохист. Тина, я сам все это сделал!

— Ну, тогда поздравляю… — оглядев зал, пробормотала Тина. И на пару шагов отступила от Лиргисо. Спятил. С такими, как он, это иногда случается.

Маневр пропал впустую. Лиргисо тут же обнял ее и притянул к себе:

— По-твоему, я сошел с ума? Успокойся, я безумен не больше, чем до сих пор. Я принимаю твои поздравления, они вполне уместны. Тебя интересует, как я это сделал? Смотри!

Он показал на предпоследний уцелевший овал темного стекла. Несколько секунд ничего не происходило, и вдруг экран треснул, осколки посыпались на пол. Тина напряглась.

— А теперь обрати свое драгоценное внимание на тот стол!

Покалеченный стол сорвался с места, с разгона врезался в стенку, отъехал и рухнул в лужу прокисшей крови, придавив робота-черепаху. Раздался хруст: последний из экранов расколола ветвящаяся, как молния, трещина. Лиргисо опять засмеялся.

— Я же говорил, что я способней тебя и сумею взять больше! Ну да, ты у нас тергаронский киборг, ты в таких презренных штучках не нуждаешься! Стив разработал для тебя уникальнейшую методику, я был потрясен, когда свел воедино все полученные данные. Именно этого мне и не хватало… На Лярне я регулярно практиковался в магических упражнениях по древним трактатам, но эффективной методикой не располагал. Фласс, пренебречь таким сокровищем… Твой снобизм кого угодно шокирует, и сейчас ты за это расплатишься!

Лиргисо опрокинул ее на пол, покрытый жестким пурпурным ворсом, и нанес два легких точечных удара, отчего руки онемели. После первого печального опыта он всегда принимал меры предосторожности.

— Для этого можно пойти в спальню.

— Я хочу здесь!

Он нежно поцеловал ее висок и внезапно впился зубами в кожу на скуле.

— Не смей кусаться, чертов извращенец!

— Мне это нравится. — Лиргисо улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. — И я не собираюсь отказываться от того, что мне нравится, из-за твоей забавной для киборга изнеженности. Ты, конечно, можешь меня попросить… Вдруг сработает? Хотя гарантировать ничего не могу!

— Сволочь.

— Еще какая! — согласился Лиргисо. — Зато я до сумасшествия тебя люблю, а ты не знаешь, что такое любовь. Ты вообще ничего не знаешь, кроме своих придуманных принципов. Разрушить мою прежнюю жизнь из-за абстрактной этической схоластики — до чего это было глупо и жестоко! За это тебя надо еще раз укусить. Лежи смирно и не дергайся.

— Слушай, я ведь тебя убью! Несмотря на все обещания.