Чужое тело. Дилогия

Я ощутил, что лечу, что лицо моего друга становится все ближе и ближе… Нет, увернулся.

На ногах я не устоял, рухнул в траву. В носу и на губах сразу же стало солоно.

— Не лежать! — Откуда-то издалека крикнул в ухо сержант Седдик. — Не лежать!

Ощутив, просто-таки почувствовав приближающуюся к ребрам палку, я перекатился, ища меч или любое другое оружие. Ничего нету, нету, значит, надо отнять у врага, который послабее.

Вставать!

Нет, ты не во сне. Во сне сержант бы уже стоял рядом, с немного равнодушным лицом, и смотрел бы на меня спокойной и насмешливо.

Врагов не осталось. Расписной как раз принимал от Костика ногой в голову, а последний отхрамывал подальше, поднимая руки.

— Да вы чё уроды вы чё вас посадят…

— А тебя закопают! — Рявкнул Костик.

— Костя, хорош! — Крикнул я, сплевывая кровь. Длинная тягучая слюна попала и на футболку. Ну все, привет, мамка точно не отстирает, а я её за вечнозеленые у барыги покупал…

Костик остыл, огляделся.

Поле боя за нами, даже и по очкам.

— Поехали отсюда.

— Куда, а милиция?

— Да они не пойдут. — Покачала головой Маша.

— Что так?

— Да вот так. У того, который жирный, условный срок. И у писуна, — она кивнула на того, который предлагал отбить Костику голову, — тоже висит. Пойдут в ментуру, срок реальный станет. И этот блатота. Им в ментуру жаловаться западло, да?

— Да пошла ты… — Расписной ворочался в траве как большой тюлень.

— Что? — Спросили мы с Костиком хором.

— Все-все-все, вы серьезные ребята…

— Так-то вот. Едем отсюда!

По пути Маша попросила остановиться сначала у палатки при дороге, где девушки купили лейкопластырь, бинты-йоды и мороженое зачем-то, а потом второй раз, в указанном ей укромном месте.

— Всё, оба из машины, на лечение! — Скомандовала она.

Подчинились.

Моё лицо протерли тряпочкой со спиртом, заклеили губу. Подняли рубашку и посмотрели на рёбра, вроде бы целы…

— Вот! Пьяный дебош, получите-распишитесь… — Выдохнул я.

Маша непонимающе посмотрела на меня, держа на весу баночку с йодом.

— Первую встречу помнишь? Сами ж удивлялись…

— Ну вот! А вы ещё сказали, что мороженое любите! — Торжественно объявила Женя, накладывая Костику на глаз пачку «пломбира». — Держи, атаман, а то отек будет! — И она, улыбнувшись, осторожно поцеловала Костика в целую щёку.

Тот расцвел на глазах.

— Жень, а ещё можно? У меня вот щека исцеляется, исцеляется…

— Обойдешься! — Улыбнулась Женя.

Ну, такая улыбка бывает… Когда женщина говорит «нет», это значит «да», ага?

Глава 19

У нас на дурке все путем

На шару жрем живем и пьем

И санитар уже привык

Когда кручу ему язык

Юрий Клинских, Сектор Газа

— Нна! — Сказал Вербицкий, целя мне в ногу.

Ногу я убрал назад, Вербицкий промахнулся, а я влепил ему в бедро.

Тут уж заскакали по залу оба. Я удар-то хоть и сдержал, да уже давно раскачивался. Вербицкому неслабо прилетело. А у меня после того рязанского блатного до сих пор голень болит…

— Ну-ка! — Серега Большой развел нас по сторонам. — Ну говорил же тебе, ногу качай, мало мыщцов! — Это он Вербицкому. — Ну а ты, — это ко мне, — ты вообще думай, не на улице ж, да? Серег, осторожнее надо!

— Так… — Это уже Петр Сергеевич. — Ну что вы, однако, как дети малые? Саш, на скамейку. Сереги, вольный спарринг две минуты… Время пошло!

Встали друг против друга. Массив Сереги загородил от меня сразу половину света белого.

Вначале я провел двойку в корпус, целя в бока Сереги-большого.

Как Серегу бить? Некоторые его бить боялись. Парень росту два ноль шесть, веса под сто двадцать, и жира ни единой капли. В активе каратэ, лифт, рукопашный в ВДВ и неслабая практика на Первой Чеченской. Лифт, если кто не понял — это не тот лифт, который человеков или грузы поднимает. А тот лифт, когда ты сам тяжести поднимаешь. От слова «Лифтинг», то есть, если перевести по смыслу, «раскачка»[16].

Лицо простое, стрижется коротко. Волосы светлые, глаза синие и какие-то немного пустые. Костяшки рук сбиты, на скулах несколько шрамов от осколков чеченской мины. Если со стороны смотреть, очень похож на нордическую бестию, которая так и норовит засадить кому-нибудь кулаком промеж глаз… Что, страшно? То-то же. Но ко всему этому набору давался в нагрузку просто замечательный характер. Такое вот обостренное ощущение справедливости и куча пошлых анекдотов впримеску. Хороший парень, всегда поможет, улыбнется, как бы плохо не было. С ним всегда спокойно. Ни одна тварь не подойдет. Даже девушки не знакомились.

— Давай, давай, не бойся! — Подбодрил меня Серега. — Сильнее! Бить боишься? А в рот давать не боишься? А что так, там же зубы есть, сам видел…

Опомнился, зарядил со всей дури. Меня за то поощрительно ткнули кулаком в грудь.

Сместился, припадая на болючую ногу. Серега перемещался вместе со мной, получалось что я отступал по большому кругу, а он наступал по маленькому, под углом к моему движению.

Бегать долго от него не получится. Надо нападать.