Чужое терзанье

Тут она взорвалась, прикрыв свой страх бешеной злостью:

— Ты не понимаешь, да? Может, ты не коп, но из ихних. Вы думаете только о себе. Да, я боюсь, и у меня есть основания для этого, что бы вы мне там ни обещали! — Она внезапно вскочила и схватила свою сумочку.

— Постой, Ди! — окликнул Тони. Она не оглянулась. — Ты даже не выпила свой… — Официантка приближалась, держа поднос на уровне плеча. — Коктейль, — со вздохом договорил он.

Тони долго сидел один, глядя в бокал с вином, иногда переводил взгляд на ром с черной смородиной. В его мозгу вспыхивали и исчезали мысли — он пытался выстроить в логическую цепочку то, что знал, и то, о чем догадывался. Дневные посетители разошлись, бар почти опустел, чтобы снова заполниться после девяти. Когда он остался в одиночестве, достал телефон и набрал знакомый номер.

— Кэрол Джордан, — услышал он.

— Это я. Мы можем поговорить?

— Я на работе. Ты хочешь зайти?

Последнее место, где я хотел бы вести именно этот разговор, подумал он и ответил:

— Не стоит. Ты можешь прийти ко мне?

— Пока не могу, я занята, — сообщила она. — Похоже, мы почти раскрыли дела Тима Голдинга и Гая Лефевра.

— Прекрасная новость, но мне очень нужно поговорить с тобой, и не в офисе.

В трубке послышался вздох:

— Дай мне полчаса. Увидимся у тебя. И… Тони…

— Что?

— Хорошо бы, чтобы от этого был какой-то прок.

***

Под давлением адвокатов, представлявших интересы Ника Сэндерса и Пита Сайверайта, Кевин освободил обоих. Он не мог поступить иначе: против них не было никаких улик. Бронвен Скотт заявила, что она готова присутствовать на допросе Кэллема Доналдсона. Кевин ожидал, что Скотт посоветует клиенту не отвечать на вопросы, и рисковать не хотел — отложил допрос на несколько минут, чтобы успокоиться.

Кевин ощущал бурлящий восторг в жилах — он испытывал такое чувство всегда, когда был близок к результату, уже мог дотянуться до него рукой. В эти дни каждый удачный арест, каждое успешное действие казались ему еще одним шагом к реабилитации. Словно та его ужасная ошибка была бранной надписью, вроде тех, какие малюют баллончиками с краской уличные хулиганы, а все, что приближало к успеху, — очередным мазком, закрашивающим непристойность. В один прекрасный день пятно на его биографии исчезнет, и Кевин сможет без стыда смотреть в глаза коллегам.

Кэллем Доналдсон был, на его взгляд, точным попаданием. Он идеально подходил под психологический профиль: жил без семьи в уединенном доме между Чейпелен-ле-Фрит и Кастлтоном, любил наблюдать за птицами, часто водил школьные экскурсии по «Пик-парку» и рассказывал детям о жизни пернатых. Хорошо разбирался в технике — у него был классный компьютер и пейджер, который сообщал ему о появлении в Великобритании редких видов птиц. В ходе предварительного допроса Кевин обратил внимание на его поведение: Доналдсон чувствовал себя некомфортно, смущался. Если бы Кевину пришлось выбирать убийцу из этой троицы, то он указал бы именно на него.

Кевин собрал бумаги и вошел в кабинет для допросов. Но как только он включил диктофон и произнес формальное вступление, Бронвен Скотт сказала:

— Мой клиент хочет сделать заявление.

Кевин не сумел скрыть удивления. Улыбнулся, подумав: неужели все закончится так просто?

— Прекрасно. Давайте послушаем.

Скотт нацепила на кончик носа очки без оправы, кашлянула и прочитала:

— «Мое имя Кэллем Доналдсон, я работаю рейнджером в Национальном парке «Пик». Я хочу сделать заявление по поводу цифрового фотоаппарата «Кенон-Эльф», находящегося в настоящее время в моей собственности. Я приобрел этот фотоаппарат приблизительно в середине сентября у моего коллеги Ника Сэндерса. — Скотт сделала паузу и подняла глаза. Кевин понял, что она желает насладиться зрелищем его поражения, и усилием воли заставил себя сохранить невозмутимость. Она выдавила скупую улыбку и продолжила: — Я выписал ему за фотоаппарат чек на сто пятьдесят фунтов. Сделка состоялась в Литтоне, в пабе «Красный лев», при этом присутствовали Дэвид Адамс из Литтон-Милл и Мария Томлинсон, также из Литтон-Милл. Для подтверждения этой сделки я готов открыть доступ к моим банковским счетам, и я уверен, что Дэвид Адаме и Мария Томлинсон вспомнят тот случай, так как мы все делали в тот вечер снимки тем самым фотоаппаратом». — И Скотт передала ему заявление, написанное ее аккуратным почерком с наклоном вправо.

— Подписано и засвидетельствовано надлежащим образом, — сказала она. — Когда вы освободите моего клиента?

Кевин тупо уставился на листок бумаги, понимая, что можно распрощаться с мечтами о спокойном ночном сне. Он знал, что все равно должен задать приготовленные вопросы, но у него не осталось времени на это: они могли не успеть.

— Мне нужно поговорить со старшим инспектором Джордан… Допрос закончен в девятнадцать сорок три, — торопливо добавил он, встал и поспешно вышел.

Он сбежал вниз к камерам предварительного заключения.

— Когда вы отпустили Сэндерса? — спросил он у сержанта.

— Как только вы приказали — около сорока минут назад.

— Кто повез его домой?