Чужого поля ягодка

Ну, допустим, Гор зашвырнул её в другое полушарие, где рисунок созвездий незнаком. Ну, пусть и луна здесь видна под непривычным углом. И даже оттенок её свечения можно объяснить качеством атмосферы и влажностью… Но размер? Да и, насколько Миль помнила очертания пятен на спутнике, они выглядели несколько иначе…

И Миль взглянула на доступные реалии более внимательно. Сначала мужчины. Как она их ни разглядывала, ничего особенного не заметила. Женские портреты тоже поводов для удивления не дали. Квартира… это да. Как ни далеко ушла вперёд заграница — пришлось признать, что и там таких технологий ещё не имелось. Телевизор, если бы ей его не показали, она бы не нашла вовсе: изображение не просто цветное, но и объёмное, непонятно как возникающее прямо в воздухе, проецировалось туда, куда указывал владелец. Свет загорался, если в помещение приходили люди, и гас, если оно пустело. Окна темнели и светлели по приказу хозяина. Мебель делилась на два типа: постоянная, привычная и неизменная, и мобильная, временная, воздвигавшаяся из стен и пола по мере необходимости — и возвращавшаяся в исходное состояние, когда нужда в ней отпадала. Посуда являла собой временное произведение кухонного комбайна, поэтому её и мыть не приходилось: приготовил еду, поел-попил, оставил ненужное на столе, стол (он же плита) втянул всё обратно в своё нутро. Удобно, но… Миль как-то не хватало привычной, хотя и хрупкой, да, но и красивой тоже «настоящей» посуды, стеклянной, фарфоровой… Уборка выглядела так: объём комнаты наполнялся каким-то напряжением — Миль его чувствовала кожей — вся пыль вихрем взлетала, собиралась в комок в центре и всасывалась куда-то в угол. Разумеется, присутствовать при этом не рекомендовалось… Миль смущенно краснела, вспомнив, как влетела сдуру в убираемую ночью гостиную и сколько времени потом пришлось отмываться в душе… Душ, кстати, тоже был примечателен: сухой и влажный. Так вот сперва её чистили в сухом, потом во влажном…

И под финиш — пейзаж за окном. В воздухе наличествовал летающий транспорт, даже отдалённо не напоминающий вертолёты. А интенсивность движения и плотность потока сообщали, что это не полицейские либо военные силы патрулируют, а вполне себе гражданское население разъезжает по делам. Вычленялись взглядом более медленные и крупные общественные экипажи, чётко, горизонтами, следующие по упорядоченным маршрутам. Заметное большое количество техники наземного типа наблюдалось далеко внизу, в голубой дымке — квартира Джея располагалась очень высоко, выше — только небо… Ещё один кусочек мозаики в картину её догадок…

Но уж больно непонятный и неприятный вывод следовало сделать, если верить своим глазам… И Миль не стала спешить с выводами. Тем более, что, если она права, то и спешить ей совершенно некуда — как некуда ей и деться…

5. «Свежо предание, да верится с трудом…»

— …И что, ты хочешь сказать, что знаешь, чего ей хочется? — Джей наблюдал, как Найдёна играет с настройкой прозрачности окна, потом переходит к игре с освещением… Опять ему придётся настраивать пульт. — Каким образом?

— Чувствую. Как будто мне самому этого хочется.

— Что — всегда? — поразился Джей.

— Теперь — нет. Только когда она хочет, чтобы я это знал. А поначалу — да, было тяжко, — улыбнулся Бен, припомнив, как путался, кому это нужно в туалет — ему или ей…

И как странно было смотреть сразу из двух позиций, как сложно иногда бывало взять предмет — протягиваешь руку и тычешься в стену, потому что это не твоя рука или не твоё желание, а то ещё смешнее: они оба пытались взять одно и то же — чашку, булочку, фрукт… Пришлось учиться отделять её устремления от своих и отстраняться от её желаний, к примеру, оставаться сидеть, когда тело пыталось встать… Вскоре они привыкли есть в одно и то время, потому что трудно было всякий раз объяснять своему желудку, что он сыт, когда он, глупый, начинал бурчать, уловив сигнал голода… А уж эти её сны на двоих… как, например, тот, самый первый, про льдину… или другие, пронизанные тоской, про огромный красивый дом и кучу любящих родственников… про роскошные балы… про странный жестокий бой… Прежде Бен вообще снов не видел. Миль довольно долго учила его и Джея блокироваться, закрываться он неё, да и от других людей — потому что тот шум в голове, что так досаждал им с Джеем, являлся, как оказалось, началом развития эмпатии… Очень полезный и нелегко давшийся навык… Зато как чудесно было обратиться к тёплому и нежному комочку, гнездящемуся в твоей груди — и почувствовать прилив ответной нежности…