Чужого поля ягодка

Как хотите, а гинекологический осмотр дело неприятное, хотя и не особо болезненное. Бен, глянув на медика непримиримо, молча шагнул в покой вслед за женой, и персонал не возразил, а только настоял, чтобы он облачился в такой же, как и на всех присутствующих, белейший комбинезон с прозрачным забралом, после чего его устроили рядом с большим стационарным биосканером и предоставили самому себе.

Миль объяснили, что на первый раз осмотр будет полным, и ей пришлось обнажиться и добровольно улечься в стерильное мягкое нутро, вообще-то уже знакомое — дома в одной из комнат стояла уменьшенная мобильная версия такого же агрегата. Только этот агрегат был размером с небольшую комнатку, этакий прозрачный, освещённый изнутри саркофаг. Миль, вняв совету, постаралась расслабиться, но всё равно невольно цепенела от количества аппаратуры и персонала, пристально-бесстрастно изучавшего её как снаружи, так и изнутри… И даже пожалела, что отказалась от предложенного ей перед процедурой транквилизатора. Успокаивало только, что Бен находился в пределах прямой видимости.

Уловив её сожаление, он кивнул, наклонился к плечу оператора и тихо что-то ему посоветовал. Тот не стал спорить, и Миль вскоре почувствовала, что расслабляется, и заснула…

А потом вдруг открыла глаза и увидела, что всё уже закончено. Свет потушен, Бен сидит рядом и ждёт. Медик тут же заулыбался и порадовал известием, что всё просто замечательно, мама здорова, малыш развивается правильно, и теперь госпожа будет приходить сюда регулярно по назначенному ей графику, а список рекомендаций уже вручён её мужу…

С трудом дождавшись финала его профессионального оптимизма, Миль на автомате оделась-обулась-причесалась… и пришла в себя уже в знакомом вестибюле, а окончательно — вообще на улице. Передёрнув плечами, молча взглянула на мужа. Говорить что-либо нужды не было. В ответ он только слегка развёл руками… но добавил:

— А что делать. Зато у них стопроцентная вынашиваемость, рождаемость и выживаемость. И даже более того.

«Да всё я понимаю, Бен. Но вот настолько не хочу, чтобы нас с малышом трогали, что перекусала бы всех…» — и весьма натурально оскалилась.

— Ничего себе у тебя инстинкт… — протянул он, тихо радуясь, что не сказал ей про свои страхи. — Но не в лесах же тебе рожать, а? Мало ли что?

«Готова рискнуть. И вы все как хотите, а к малышу я никого не подпущу, — вконец озадачила она мужа. — Сама рожу, сама воспитывать буду. Шиш им, а не мой ребёнок. Ни интернатов, ни всего прочего!»

— Ну-ну-ну, давай-ка без экстрима, — прижал он её к себе, покачал, успокаивая. Что плохого в интернатах — я там вырос, и вырос нормально. Покосился на неё сверху вниз… и поверил:

«А ведь и правда — не подпустит, — и озлился: — Дохлые предки! Я сам не подпущу!»

Из Города предстояло как-то выбираться — и срочно…

31. Хейла

… А пока, при выходе из клиники, ему пришлось, уже привычно, очень быстро встать так, чтобы Миль не увидела покидавшую такси и в упор смотревшую на неё некую красивую молодую особу. Хотя и издали, взгляд этой особы обжигал Бену спину, не говоря уже о задёргавшемся внутри «стороже» — а уж этому впечатлительному паникёру Бен вполне доверял… Ух, ну и взгляд — Бен даже поёжился и плечами повёл, сбрасывая напряжение.

А дама всё целилась взглядом, забыв, что задерживает такси. И, как Бен ни старался, а Миль её всё же увидела — через окно машины, находясь в безопасности салона.

«Хороша, — оценила она. И поправилась: — То есть была бы — не будь она так зла. Это Хейла?»

«Она», — подтвердил Бен. И подумал — а не часто ли они встречаются? Такой огромный Город, целый континент — а случай опять и опять сводит их вплотную. Миль думала примерно о том же — и оба молчали.

Джей, усвиставший по накопившимся каким-то своим делам, обещал ждать их попозже в знакомом маленьком ресторанчике на тихой улочке. Таким образом, у них осталось время и они провели его в магазине, как Миль и планировала. Что-то она прикупила, например, большого симпатичного игрушечного зверя непонятной породы — скорее для себя, чем для малыша, но большей частью просто бродила, с рассеянной, блаженной полуулыбкой разглядывая товары для мам и младенцев… И Бен всё бы отдал, лишь бы это выражение покоя никогда не покидало её лица. И чтобы его личный «сторож» перестал, наконец, скулить…

Хейла возникла на пути будто ниоткуда. «Сторож» заметался и обречённо обмер, вяло трепыхаясь… и вот — стройная, высокая, она стояла против солнца, что чётко обрисовывало изящную фигуру, длинные, безупречных очертаний, ноги… а каштановые волосы её, подсвеченные контрфорс, окружали голову сияющим ореолом… Божественно хороша! …Если бы не это ощущение холодной злобы, так и веющей от неё, как от ледника, да не презрительное выражение на совершенном личике.

Пройдясь по Миль сверху вниз высокомерным взглядом (Миль, восхищённо разинувшая было рот, захлопнула оный, невольно скрестила на животе руки, и отступила, прячась за Бена), красавица удостоила вниманием её мужа:

— Здравствуй, Беннар.