Чужой

В шалаше мы пробыли два дня. Еда кончилась, ее и было-то немного, так что нужно все же идти к людям. Нога вроде лучше, боль при ходьбе еще оставалась, но вполне себе терпимая. Собрались и выдвинулись в направлении на север. Все же должны где-то быть наши партизанские товарищи, хоть я к ним и дышу неровно. Нервные они, наглые, ай, да что я говорю, люди прячутся, живут в постоянном страхе, так еще и воюют, поэтому и злые. Просто мне так «повезло» попасть к ним несколько раз в неподходящий момент.

Шли тяжело. Холодно, снегу много, март уже, но совсем пока не ощущается, что весна скоро. Что она принесет? Думаю, должно, наконец, быть и что-то хорошее. Например? Возвращение в семью, я был бы только рад. Но как это осуществить? Так как я сейчас внедрен, мне нельзя вываливаться из колеи, иначе потеряем персонаж. Можно, конечно, подделать документы и воткнуть меня чуть позже в какую-нибудь часть под предлогом возвращения из госпиталя. Да только стремно как-то. Нужно возвращаться, знаете, как приятно осознавать, что благодаря, возможно, именно тебе на фронте хоть чуть-чуть легче? Если благодаря мне и моим парням кто-то сохранил жизнь, не важно, гражданский человек или солдат, значит, уже все не зря. А мне приятно. Ведь кто, как не я, знает, что ситуация меняется, и меняется к лучшему.

– Хенде хох! – внезапно откуда-то слева раздался голос.

– Нашли, – выдохнул Олег. Мы уже прилично устали, столько времени по зимнему лесу в мороз – прогулка не из веселых. Приказ повторили, причем добавили по-русски, что будут стрелять. Это насмешило, и вместо пароля я попытался схохмить.

– Если я немец, как я должен понять, что ты будешь стрелять? Говоришь-то на русском!

В ответ раздалось клацанье затворов одновременно нескольких стволов.

– Пошутить хочешь? – злобно крикнули вновь.

– Да замерз я уже для шуток. Мы тут от поезда отстали, потерялись.

– Так и тут путей нет, – интонация в голосе изменилась, игру приняли.

– Да я бы и пешком дошел, может, дорогу подскажете…

Братания не было. Приняли прохладно. Но и на этом спасибо, хоть не побили. Как обычно происходит. В отряд попали быстро, оказалось, мы наткнулись на дозор. После разговора с командиром и комиссаром отряда выяснилось, что идти придется дальше. Этот отряд был кочующим, да еще и рации у них не было. Но и эта встреча была не зря, мы хотя бы узнали нормальный пароль для опознания между партизанами. Здесь же решили переночевать, куда тут на ночь глядя топать, а вот провожатого нам не дали, сказали, что людей мало. Мы не настаивали.

Идти на северо-восток километров двадцать. Прилично, по-зимнему лесу-то. Холодно, мороз градусов семнадцать, ближе к двадцати, наверное, да еще и снег добавлял трудностей. Нам в дорогу дали немного еды, мало совсем, но хоть что-то. От партизан же узнали и о боях за Орел. Мясорубка идет страшная, немцы подтянули свежие силы и упорно сопротивляются. Много танков и самоходок, плюс успели тут, на оккупированной территории, укрепрайонов наделать. Доты, рвы, заграждения против танков, все это здорово им помогало в борьбе с Красной Армией.

Я уже просрочил свой отпуск, придется доказывать, что я не верблюд, но как-нибудь отбрехаюсь. Шли мы с Олегом целые сутки, если честно, почти падали уже. Мельник начал вовсю стонать, что в гробу он видел такие прогулки, да и я не отставал от него. А на следующий день после встречи с партизанами мы вдруг вышли к дороге, настоящему тракту, и попали на немцев. Нет, это уже непруха какая-то. Мы на хрена от них ушли? Для того, чтобы к ним же и вернуться? Олег аж заикаться начал, как и я. Кстати, я уже и правда заикался, так что косить под заику немца стало чуть легче.

– Кто вы такие? – нас окрикнули с бэтээра, а вообще здесь стояла целая колонна фрицев.

Я ответил и, чуть повернув голову к Олегу, шепнул тому:

– Как будем выкручиваться, демобилизованный?

Олег лишь вздохнул.

– Документы!

Я достал и подал свои, Мельник чуть замешкался и не успел вручить фрицу свои, как тот заговорил.

– Господин обер-лейтенант, вы опоздали, должны были вернуться в свою часть еще два дня назад! Что вы тут делаете? – немец, хоть и был простым фельдфебелем, но держался надменно. Ах ты выб…ок фашистский, обычный пехотинец, хоть и в звании, а будет меня строить?

– Разве вы из жандармерии? – я всерьез набрался опыта в общении с немецкими солдатами. То, как разговаривал этот хрен, было в высшей степени хамством. – Представьтесь!

– Фельдфебель Браун! – немец всерьез на меня разозлился, но ответил. А куда ему деваться?

– Что это за часть? – продолжил я.

– Господин обер-лейтенант, вы не имеете права… – начал фриц, но я его заткнул.

– Кто вами командует, фельдфебель, отведите меня к офицеру!