Чужой

– Ну хорошо. Это, конечно, против правил и нарушает тайну следствия, но ввиду сложившихся обстоятельств, я вам кое-что расскажу. На прошлой неделе у Михаила Стрельцова был конфликт с Тимофеем Кротовым, его сверстником из Баковки, из соседней деревни. Конфликт из-за девушки. Так, ничего особенного, пошумели, покричали, немного кулаками помахали и разошлись. Все бы ничего, но вот вчера Тимофей Кротов был найден мертвым. Кто-то его зарезал. В березовой роще рядом с Баковкой. На месте преступления был оставлен нож, орудие убийства, с отпечатками пальцев Михаила Стрельцова. Это уже установлено. Рядом – следы его обуви. А сегодня, при задержании у него дома была изъята куртка с пятнами крови убитого. Анализ еще не завершен, но это наверняка так. Как видите, улик против Мишки предостаточно. Ему грозит серьезный тюремный срок. Он, конечно, все отрицает, но против таких улик нужно что-то более серьезное, чем просто слова. На его счастье, он вспомнил про вас. Дело в том, что Тимофея Кротова последний раз видели вчера живым ровно в шесть часов десять минут вечера, когда он направлялся в сторону березовой рощи. А в шесть часов пятьдесят минут его обнаружили мертвым случайные прохожие. Получается, что убийство было совершено примерно с шести пятнадцати до шести сорока пяти. Но вы утверждаете, что именно в это время встретили Мишку на реке, в семи километрах от того места, где произошло убийство. Так что он просто физически не мог находиться в роще в это время. Признаться, я с самого начала не верил в его вину, а ваши показания окончательно это подтвердили. Я давно его знаю. Хороший парень, прямой, открытый. Ну не способен он на такое. Подраться? Да. Но чтобы убить? Да еще так подготовленно? Не верю. Кто-то очень умело хотел его подставить. Кто-то, кто знал, что он будет один на рыбалке, и у него точно не будет алиби. Не мог убийца предусмотреть, что вы со своими вечерними прогулками окажетесь как раз у реки, да еще и Мишку там встретите. Но теперь, благодаря вашим словам, все меняется. У Михаила Стрельцова появляется стопроцентное алиби, подтверждающее его невиновность. И как только вы подпишите свои показания, я тут же отпущу его из-под стражи под подписку о невыезде. Пока следствие не закончится.

– Я очень рад, что все разъяснилось, и Мишкина невиновность доказана. Готов еще раз подтвердить, что все сказанное мною является чистой правдой и нести за это полную ответственность. Но повторяю, сотрудничать с правоохранительными органами я не намерен. И подписывать ничего не буду.

– Поймите, Алексей Петрович, без подписанных вами показаний у меня нет оснований отпустить Михаила Стрельцова. Я просто не имею на это права. Он сидит сейчас в участке, в Баковке. Но завтра я буду вынужден отправить его в районный центр в следственный изолятор. Единственное, что я могу сделать, это немного задержать отправку. Я дам вам время подумать. Не знаю, чем обусловлен ваш отказ, какой-то давней обидой, или принципиальной позицией, пусть это останется на вашей совести, но вы хотя бы подумайте, ведь речь идет не о принципах, а о судьбе человека. Я, конечно, и без ваших показаний найду настоящего убийцу, но на это понадобится время. И все это время Мишке придется сидеть в тюрьме. А это не так просто, поверьте мне. А что будет, если мне не удастся найти виновного в преступлении? Тогда ему уж точно ничто не поможет.

– Мне очень жаль. Не я придумал эти правила.

– Алексей Петрович, я все-таки на вас рассчитываю. Буду ждать вас завтра в участке с трех до четырех часов. Дольше не смогу. Прошу вас еще раз хорошенько подумать. Прощайте.

– Прощайте.

Капитан ушел.

На следующее утро ко мне постучали Мишкины родители.

– Алексей Петрович, можно к тебе?

– Проходите, – сказал я, уже догадываясь, зачем они пришли.

Отец поставил на стол тяжелую корзину с продуктами.

– Ты, Алексей Петрович, человек городской, одинокий. Я смотрю, у тебя и хозяйства никакого нет. Так что прими от нас гостинец: огурцы, помидоры, лук, зелень, яйца, сала кусок. Все свое, не магазинное. Как говорится, чем богаты. А вот это, – он постучал по большой бутыли с прозрачной жидкостью, – самогон. Двойной перегонки. Чистейший. Сам делал. Хорошая вещь, забористая.

– Спасибо, конечно. Только зачем все это? Вы меня в неловкое положение ставите.

– Бери, родимый, не сомневайся, – запричитала мать. – Мы народ бесхитростный. От чистого сердца предлагаем. А ты уж Мишке нашему помоги. Чтоб отпустили его.

– Да что я могу сделать? Я вчера следователю все рассказал, как было. Теперь от него зависит, когда вашего сына освободить.

– А он говорит, что не может этого сделать, по закону не может, пока ты бумагу какую-то не подпишешь. Так ты уж подпиши, милок, окажи услугу.

– Послушайте, это уже совсем другой вопрос. И к вашему сыну он не имеет никакого отношения. Сотрудничать с полицией и следствием я не намерен.

– Да не сотрудничай ты с ними, с проклятыми. Чтоб им пусто было! Ты только бумагу подпиши. Ведь без нее Мишку не выпустят.

– Да не могу я. Не имею права.