Чужой

На этот раз во всем виноват был случай, но, увидев вновь место, где они попрощались с Луи-Шарлем, ее полное горечи сердце наполнилось такой тихой радостью, что у нее не хватило мужества уйти. Впрочем, для этого больше и не было причин. И она стала ежедневно приезжать на маленький пляж, расположенный на самом краю ландов.

С блокнотом и карандашом она садилась на камень и рисовала и записывала пришедшие ей вдруг в голову мысли. Но чаще всего она ничего не делала, просто созерцала пейзаж, переливы морской воды, солнечные зайчики, легкую пену на волнах, когда поднимался ветер. Это был сезон гнездований, и она избегала лазить по скалам, чтобы не потревожить чаек. Она любила лежать на траве, с былинкой во рту, и смотреть, как бегут облака. Очень скоро это стало единственным местом, где ей было хорошо, потому что здесь она встречалась со своей мечтой, особенно когда замечала парус на горизонте. И оттого что здесь никого никогда не было, она могла воображать, что этот кусочек берега принадлежит ей одной. Он превратился в королевство, где она могла встретить того, кто ее когда-то покинул…

Однажды утром, когда она только что сюда приехала и, стоя у самой воды, смотрела на море, прикрыв рукой глаза из-за ослепительных бликов на воде, ей показалось, что она увидела вдали пятно, все время увеличивавшееся и постепенно принимавшее определенную форму, пока наконец смогла различить белые корабельные паруса. Это был трехмачтовый люгер, маленькое судно, используемое для ловли рыбы или каботажного плавания… Он двигался быстро и, странное дело, направлялся прямо к берегу.

Инстинктивно молодая девушка отступила к краю песчаной полосы, подошла к коню, привязанному, как всегда, к искривленной сосне, и стала ждать. Парусник вошел в бухту, бросил якорь, и двое мужчин спустились в маленькую лодку. Один из них остался стоять, другой сел на весла.

Когда лодка приблизилась к берегу, молодой человек с блестящими на солнце волосами вышел на берег и направился к ландам, к наблюдавшей за ним девушке. Он был одет во все черное, от сапог до развевающегося на ветру пальто. Высокий, стройный, одетый просто, но весьма изысканно, он шел твердым, уверенным шагом решительного человека.

Он подходил все ближе и ближе. И у Элизабет учащенно забилось сердце, особенно когда она увидела, как он улыбался, как светились его прекрасные голубые глаза.

Она хотела броситься ему навстречу, но застыла на месте, опасаясь, что ошибка разрушит ее большую радость. А если это был только мираж, рожденный ее безумными мечтами?

Но нет, он был здесь, на самом деле. Стоя в нескольких шагах от нее, он протягивал к ней руки, как бы желая предложить их ей или привлечь ее к себе.

— Вы Элизабет? Не так ли?.. Мне так хотелось вас снова увидеть, что я отважился приплыть в этот глухой уголок, не зная сам, на что надеяться! Боже Всемогущий! Можно ли поверить в это великое чудо? Вы меня ждали?..

Она в свою очередь протянула ему руки, и лицо ее излучало радость.

— Да… Да, я вас ждала! Мне кажется, я вас ждала всегда…

Конь вернулся в Варанвиль без нее. К коврику на седле была прикреплена вырванная из блокнота страничка. Она была приколота булавкой, какую щеголи вкалывают в свой галстук. Записка была короткой. В ней содержалось всего несколько слов: «Я вновь встретила того, кого не надеялась больше увидеть. Он меня увозит, и я хочу следовать за ним. Простите меня все, кого я люблю! Это наилучшее решение. Элизабет».

Булавка заканчивалась головкой в виде королевской лилии…