Чужой для всех-3 (СИ)

— Ты ошибаешься, Франц, — устало отозвался двойник. — Поработай на маслобойке, вычисти коровник от навоза и твоя романтика улетучится. К тебе начальник лагеря бежит. Отдай распоряжение. Идем спать. Чай, семьсот километров отмахали от Берлина на юго-запад.

— Ты что, простудился? Твой голос раздается, будто из ржавого трюма.

— Не обращай внимания. Кажется, афганская пыль и песок засели в бронхах навечно.

— Понятно. Есть более серьезный вопрос.

— Слушаю.

Франц запрокинул голову, разглядывая вечность, спросил: — Действительно, что к началу операции пойдут туманы? Мороз хватает за уши. Млечный путь растянулся на все небо.

— Я тебя когда-нибудь подводил, мой ты сомневающийся?

— Нет.

— Тогда не задавай риторических вопросов. Что знаю я, знаешь и ты.

— Здравия желаю, господин подполковник. Майор Стальберг – начальник штаба контрразведывательной школы РОА. Рад видеть вас.

Франц оторвался от звезд. С удивлением стал разглядывать сухопарого офицера, говорящего с акцентом. На левом рукаве шинели майора выделялся шеврон в виде Андреевского щитка с красным кантом с заглавными буквами РОА. На фуражке не было германского имперского орла. — Вы, русский? — наконец отозвался он.

— Так точно, господин подполковник. Преподавательский состав во главе с начальником школы полковником Тарасовым – все русские. Нас перевели из Летцена, из Восточной Пруссии в октябре 44 года. Сидорин, Кравцов, ко мне, — окриком подозвал солдат начштаба. — Помогите расквартироваться офицерам.

— Хорошо, майор. Поговорим завтра. Покажите нам номера и вы свободны.

— А как же ужин, господин подполковник? — брови Стальберга взлетели, чуть фуражка не свалилась. — Шнапс? Банька? Наши умельцы быстро сообразили, когда узнали о вашем приезде. Может фрейлин-с? — майор заискивающе заулыбался. — В пятой группе у нас обучаются агенты-девушки: санитарки, радистки. Так мы их быстро организуем.

— К свиньям все, майор, — проскрежетал Ольбрихт. Головная боль не проходила. Франц хотел быстрее остаться один. — Готовьтесь к учебно-боевой проверке. Утром я должен иметь светлую голову. Да, принесите в номер стакан горячего чая. Других указаний не будет, — Франц сделал стремительный шаг в сторону гостиницы. Заскрипела добротная кожа пальто. Майор еле успел отскочить.

— Как остальные господа офицеры? — затараторил Стальберг, догоняя Франца. — Мы целый день готовились?

— Остальным это может понравиться, — усмехнулся немец, не останавливаясь. — Но будьте осторожны. Не маячьте долго у них перед глазами. Майор Шлинке недолюбливает вашего брата. Я предупредил вас…

К удивлению начальника штаба группа майора Шлинке также отказалась от баньки, фрейлин и сытного ужина. Единственно истребовав для себя дальнюю комнату гостиницы и, чтобы ужин доставили туда. Когда Ольбрихт заглянул к русским, вся четверка расположилась за столом, налегая на разносолы немецкой и русской кухни. Посредине еды стояла распечатанная бутылка водки. Русские оживились с его приходом. Пригласили к столу. Он не стал задерживаться. Пожелал приятного аппетита, удалился. Группе Шлинке было, что обсудить вместе. Решался вопрос участия в операции. Вся команда в сборе.

Лежа на казенной железной кровати, Франц вновь вспомнил разговор с Мартой. Подосадовал на свою грубость, но вскоре нашел оправдание. А что она хотела? Война. Какие могут быть дети на войне? Только несчастные сироты. О своей гибели он, конечно, не думал. С ним был живой талисман – Клаус. Он выручит всегда. Однако у него будет еще один ребенок. Думать об этом не хотелось. Аборт делать поздно. Да и Марта готова была расцарапать глаза за одну эту мысль. Но какова женушка? Он думал, что она тихоня, а она вцепилась двумя руками. Не оторвать! Как же быть с Верой и Златовлаской? Получается, что у него две семьи? Улыбка – на все лицо. Ну и дела… Мысли перекинулись в Москву. Им скорее хорошо, чем плохо. Ради их благополучия он стал сотрудничать с русской разведкой. Его не обманули, он знает. Русские умеют держать слово. Особенно, если это слово сталинское. Засыпая, он улыбался. От нахлынувших счастливых воспоминаний, от первых днях встречи с Верой – к сердцу шло умиление… Я должен с ней встретиться. Это мое следующие условие…