Чужой для всех. Книга 2

К его потаенной радости, он и не знал, что так отреагирует, неожиданно появился компрометирующий документ на капитана Ольбрихта. Лейтенант Эберт, в ходе доклада, высказал недоверие к своему командиру батальона. Более того, он назвал его политически неблагонадежным и даже предателем великих идей фюрера. Им был написан рапорт, где он сделал смелое предположение о вербовке капитана Ольбрихта русскими. Свои выводы он сделал из следующих фактов. При встрече с агентом, на явочной квартире в Буда-Кошелево, группу ждала засада. Чудом, в живых, остались только капитан Ольбрихт и русский танкист Криволапов. Остальные якобы погибли. Но могло быть иначе. Капитан всех сдал русской Смерш.

Далее, он, Ольбрихт, повел группу через поселок Поляниновичи, якобы для встречи со своей выдуманной женой. Кто в это поверит? В деревенской хате он находился один 15 минут. Что он там делал? Могла быть там встреча с русской разведкой? Да! Поэтому он и остался жив. И последнее, с ним постоянно находился русский танкист Криволапов. Явно агент Смерш.

В донесениях подчеркивалась дата наступления русских и удар по их оборонительным линиям двумя концентрированными силами. Документов на этот счет, капитан не представил. Только его выводы. — Это дезинформация русских, — подвел итог Эберт,— переданная через завербованного агента Ольбрихта.

-Каков шельмец, этот Эберт!— мельком подумалось начальнику разведки. — На собственного командира батальона кляузу написал. И так у него достоверно получилось. А вдруг он прав?

Но здесь была и другая сторона медали, не учитывать ее — проявить близорукость. Как бы ни попасть под пресс генералитета. Кляйст задумался.

Если дать ход рапорту лейтенанта Эберта и доложить об этом в полицию безопасности, значит вступить в войну с генералом Вейдлингом. Тот опекал Франца Ольбрихта, как собственного сына.

-Что делать? Что делать? Кляйст затушил сигарету и подошел к рабочему столу. Еще раз прочел донесение Эберта.

-Что ему выгодно? Ему лично, что выгодно? Конечно, второй случай. Если все подтвердится, что указал Эберт, а в гестапо умеют выбивать показания, то он утрет нос и генералу Вейдлингу и выскочке Ольбрихту, если он окажется жив.

В генштабе Вермахта не поверили донесениям Арийца. Почему он должен верить? А вот дезинформация — это ход конем. И здесь он поставит мат. Здесь провалы, ранее подготовленных им групп, можно списать на Ольбрихта. Вот где выход!

Подполковник заложил руки за голову и потянул спинными мышцами. От удовольствия крякнул. И в это время раздался длинный тревожный звонок.

-Кто это может быть? — дернулся Кляйст от неожиданности и бросил взгляд на часы. Было 3 часа ночи. Недовольно взял трубку: — Слушаю.

Но, по мере получаемой информации, его долговязая фигура выпрямлялась и вытягивалась в шпалу. На лице, серо-землистого цвета, Кляйст безудержно курил, появились красноватые пятна. Маленькие бесцветные, невыразительные глаза, заблестели в предвкушении интриги. -Наблюдать! Пока только наблюдать. Будут выходить, окажите помощь. Затем под усиленным конвоем сопроводить ко мне. Исключить любую попытку к бегству. Удержать силой. Доставить только живыми. Исполняете гауптман.

-Вот и настал мой час, — хмыкнул от удовольствия подполковник. — Все огрехи и неудачи спишем на этого выскочку...

Тем временем Криволапов, упираясь со всех сил, тянул за собой Франца. Тот здоровой ногой ему помогал. — Давай, Криволапоф, давай. Еще. Я выдержу. Осталось немного.... Все, стой, передышка. Они скатились в большую воронку от мины.

-Господин гауптман, — прохрипел Криволапов. — Попейте воды. Передохнем,— и протянул Францу фляжку.— Я за вами,— облизал потрескавшиеся, обветренные губы.

-Давай, — Франц тяжело дышал, — Жажда мучает. Чувствую, температура повышается. Взяв, солдатскую флягу он поднес ее ко рту. Холодная, пахнущая тиной вода, бодрила. Напившись, он с благодарностью вздохнул. — Все, Степан. Спасибо. Пей сам, и ползем дальше. Почему нас не встречают?— задал Олтбрихт себе вопрос. — Сигнал ведь приняли.

-Подождите, господин гауптман, — Криволапов прислушался. Затем вытянул худую шею и выглянул из воронки. — Тише. Кажись, с немецкой стороны кто-то ползет. Видите. У меня глаз острый, как у беркута. Точно ползут.

Франц оперся здоровой ногой, подтянул тело и всмотрелся в ночную мглу, которая уже начала расступаться. Действительно, вроде что-то двигалось в их сторону.

-Что они говорят? — взволнованно прошептал танкист.

-Я не слышу. Это дозор, нас ищут.

И в этот момент, сзади, кто-то, охнув в прыжке, неожиданно навалился на Криволапова.

_-Ах ты, гадина! — заверещал тот, сваливаясь на дно воронки вместе с нападавшим врагом, теряя фляжку. Тут же вторая огромная тень набросилась на Франца. Юркий и жилистый Криволапов при падении вывернулся на спину, и с силой боднул ногой в живот неприятеля.

— Су-ка!— от боли протяжно по-русски выругался разведчик, отлетая от Криволапова.

-Это русские разведчики! — молнией пронеслась мысль в голове Степана и он, не раздумывая, вытащил из сапога финку и броском вперед засадил ее по рукоять в бок противника. —