Чужой для всех

— Альтман, Семеноф за мной! — крикнул он. Те метнулись к окну. И сразу задрожал русский автомат в руках усатого сержанта, вспаривая свинцом их спины и укладывая на пол. Раненый беспомощный Новосельцев, следовавший с Ольбрихтом, тут же прикладами был сбит с ног набежавшими 'смершевцами'.

'Непростительный просчет Абвера',- словно зуммер зазвенел в голове голос Клауса. Но думать об этом Францу было не когда.

Стремительно поднявшись с земли, не целясь, он сделал два выстрела по теням, мелькнувшим из-за деревьев. Одна мешком рухнула почти у его ног. Вторая застонала. 'Два ноль'.

— Фьють, фьють, фьють, — пули как пчелы закружились над ним. Вот и спасительный задний двор, прыжок — забор позади. Последних пятьдесят метров он бежал, петляя, как заяц. Падение. Больно подвернул ногу. — Фьють, фьють, фьють, — над самым его ухом.

' Хорошо, что упал'. И здесь раздался мощный пулеметный треск. Одновременно матерный крик русских сзади. — 'Прекрасная работа Криволапоф. А ты оказывается не трус. Представлю к железному кресту, если останемся в живых'.

— Заводи мотор гефрайтер! Вперед! — Франц был уже в машине.

— Айн момент господин капитан. Айн момент. Я еще не рассчитался с этими 'вертухаями'.

Криволапов с садистским наслаждением дал длинную прицельную очередь, срезая молодую картофельную ботву и залегших в ней бойцов в краповых погонах с васильковым кантом. — Ну, как суки, съели! Знайте наших детдомовских. Ах, зараза патроны кончились! — танкист бросил пулемет Дегтярева на заднее сидение.

— Заводи Криволапоф! Не успеем! — крикнул Франц в его искаженное злобой лицо. — Видишь, справа нас обходят.

Из соседних огородов, правее картофельного поля, на них выходило подошедшее подкрепление русских автоматчиков, которое быстро рассыпалось по грядкам и приближалось к ним. Сзади них показался и легкий танк Т-70, который прицельно разворачивал башню в их сторону.

— Тамбовские волки не подводят, — оскалился в азарте боя Криволапов, заведя джип, и лихо, нажал на педаль газа. Машина рванулась вперед, с визгом прокрутив колеса. — Ого, — го,- го, — завизжал как мальчишка танкист и крепче вцепился в руль.

— Дзинь, дзинь, дзинь, — вдогонку с запозданием застучали пули по Виллису, выпущенные из русского танка.

— Пригнитесь господин капитан. Сейчас оторвемся. — Американский джип, легко набирая скорость, оставляя за собой завесу из пыли, быстро скрылась за поворотом улицы. Вот и старое, заброшенное кладбище. Здесь Ольбрихта должен был поджидать лейтнант Эберт со своими танкистами.

Еще подъезжая к нему, Франц внутренне напрягся от того что увидел. На его лице появилось легкое недоумение. — Что он делает? Зачем?

Из-за вековых сосен мимо надгробных камней и трухлявых покосившихся крестов, грозно выползли четыре Т-34 и остановились. Из командирской башенки центрального танка показался лёйтнант Эберт. Бегло посмотрев в бинокль и оценив обстановку, он без промедления отдал команду экипажам:- К бою! — и повел танки в лобовую атаку.

Не успел Франц с Криволаповым ближе подрулить к танкам, как их буквально оглушило рявканье пушек и рокот пулеметных очередей.

— Фьють, фьють, фьють, — свистели пули кругом. — Дзинь! — поползла паутина по лобовому стеклу.

— Проклятье Эберт! — не в шутку проворчал Франц, спрыгнув с машины и целуясь с землей. — Ты так перекалечишь нас быстрее, чем русские Иваны. Плотный огонь выбросил его и Криволапова из 'Виллиса'.

— Не отставать Криволапов! За мной.

Чтобы быть не задетыми разгулявшими трассами, шедшими с обеих сторон, они по-пластунски поползли к ближайшим кустам левее кладбища.

— Криволапоф не отставать. Криволапоф! — крикнул громче он и обернулся назад. Его голос потонул в разрыве малокалиберного снаряда. — Черт! Мои глаза… Криволапоф, где ты? — Стирая ладонью грязь с лица и, протирая глаза, он сплюнул прогорклый сгусток и пополз назад к русскому танкисту.

Т-34 к этому времени поравнялись с ними и дали новый залп. Что творилось впереди, на стороне русских Ольбрихт хорошо не видел, но догадывался по накалу боя, по ответным разрывам недалеко от себя, что это били русские легкие танки.

— Криволапоф, что с тобой? Не лежать! Уходим! — Франц окликнул солдата и ближе подполз к нему. Немного присыпанное землей тщедушное тело не шевелилось. 'Неужели убили?'

— Криволапоф вперед! — он дернул того за рукав гимнастерки. — Степа… очнись. — Но Криволапов молчал. Тогда Ольбрихт приподнялся и осторожно развернул солдата на спину и все сразу понял.

Правая сторона головы была залита кровь. Только-только познавшая бритву молодая кожа лица была бледно- серой и в крови. Открытые, застывшие, некогда озорные глаза, выражали физическую усталость и почти детскую озлобленность.