Чужой гость (СИ)

— В политику мы уже вляпались по полной. Скоро приедут целых пять послов, каждый от своего оазиса. Здесь есть традиция — перед началом переговоров принято друг друга одаривать чем-то дорогим. А твоя слава художницы шагнула далеко за пределы посёлка. Желательно, чтобы с нашей стороны подарком стали твои картины. Такого никто и нигде больше не найдёт.

— Надо — сделаем, — вздохнула девушка.

— Не только. Вдвойне почётно, когда от лица владыки картину вручит лично мастер…

— Ой… Я…

— Девочка. Извини, что впутываем тебя… Но мне объяснили, и я согласился. Договориться с гостями и ублажить их надо именно сейчас. Пока они не знают: их оазисы лежат далеко от Города, но ближе всех к ядру. Они будут торговаться и получат даже больше, чем хотят.

— А потом сообразят, насколько их надули — но поздно. Хорошо. Надо — сделаю. И вручу, и остальное. Только танцевать и петь при этом не заставляйте.

— У нас тут не индийский фильм, — расхохотался Виктор, — если я правильно понял намёк и правильно помню вкусы твоей мамы. Да и Хан на раджу из Болливуда не тянет.

— Скорее уж он похож не на слона, а на ядозуба, — мрачно парировала Василиса. — Жду тему, размеры заказа… И чувствую, я ещё об этом пожалею.

Гостей Василиса встречала в свите самого Хана. Прибыли целых пять послов, каждый от своего оазиса и в сопровождении небольшого отряда. В отличие от приезда буровой, остальные жители посёлка навстречу не вышли, как бы намекая: это гости приехали с просьбой, а не равный к равному. Всадники подъехали на расстоянии полусотни метров, спешились. Навстречу друг другу на середину свободного пространства вышли послы и Пустынный хан.

— Долгой и спокойной жизни вам, уважаемые.

— Хорошего и сладкой воды и процветанию твоему дому, хозяин. Дозволишь ли гостям заночевать у твоей воды? Обещаем перед водой и пустыней, что пока мы под твоим домом — это и наш дом, а твой враг — это и наш враг.

— Будьте в моём доме желанными гостями, разделите со мной воду и пищу.

Дальше пошёл обмен подарками. От двух оазисов по сигналу своего посла выходили и вручали мастера, прочие отдарились из своих рук. Когда настала очередь Пустынного хана, навстречу в сопровождении нёсших картины гордых доверенной миссией мальчишек-учеников вышла Василиса. Подходила к каждому гостю, говорила положенные слова, которые заучила под диктовку Лии и её мужа. Сама же вглядывалась в лица послов. Два старика и двое мужчин лет сорока пяти. Делегацию пятого оазиса возглавил лично его хозяин Степан Удалой — Василиса из объяснений так и не поняла, прозвище у него такое или фамилия.

В конфедерации это был самый маленький и экономически слабый оазис, но зато под рукой Степана ходило больше всего бойцов. Вероятно, они не брезговали и грабежом. Но не пойман — не вор. А в конфедерации удальцы не шалили и вообще выступали как ударная сила, потому их вождя-атамана остальные и признавали равным себе. Если племена союза принимали руку Хана, Удалой терял больше всех, поэтому с самого начала он старался противиться союзному договору как мог. Но когда делегация всё-таки отправилась, своё посольство возглавил лично, чтобы попробовать выторговать себе хоть что-то. Глядя на него, Василиса почувствовала себя кроликом перед удавом, до того Степан был похож на братка из девяностых, как их описывали и показывали в фильмах. Крепкий, бритая голова на мощной шее, толстощёкое лицо с тяжёлой квадратной челюстью и не глазами, а глазками. Его свита тоже напоминала печально знаменитые «бригады», не оставляя сомнений насчёт их основного промысла. Вернувшись обратно к свите Пустынного хана, Василиса ощутила, что, несмотря на жару, вспотела как мышь.

Первый раз в посёлке Пустынного хана Василисе стало неуютно. И хотя никто всерьёз не боялся, что кто-то из приехавших нарушит данную в первый день клятву и законы гостеприимства, особенно когда темой переговоров была вода — всё равно присутствие такого количества чужаков заставляло всех нервничать. А уж стоило Василисе вспомнить, как Степан Удалой на неё смотрел, будто взглядом раздевал и готовился завалить и изнасиловать, как девушку снова передёргивало. И оттого, что за ней теперь, не скрываясь, ходила охрана, не обижало каким-то недоверием — присматривают как за маленькой. Наоборот, с охраной было спокойнее.