Чужой из психушки (Извращение желаний)

[3] Честно говоря, писатели и журналисты только на первый взгляд беззащитны. Да, они вынуждены продавать свой интеллект, свое творчество хозяйчикам книжных и газетных издательств. Те, соблюдая капиталистическую мораль, платят немного. Встречаются среди них и откровенные подонки. И смотрят они на писателей свысока, так как думают, что покупают не только их труд, но и их самих. Это не так. Хозяин рыжего кота одного негодяя ввел в ПЯТЬ своих романов, уделив тому роль жалкого педофила (Момот Олег Валерьевич – «Аферист», «Бархатный сезон афериста», «Тройная игра афериста» и т.д., изд-во «Вагриус» и АСТ) и сменив в его фамилии всего одну букву. Кроме того, описание внешности, характера, привычек, демографии было идентично прототипу. Когда отрывки из романов появились в интернете, Момот взвыл, он стал в своем кругу притчей во языцех; а вдобавок, его всерьез начали подозревать в извращенном стремлении к малолеткам.

11. Глубоко в недрах планеты

Пользование лазутчиками насчитывает пять видов: имеются лазутчики местные, встречаются лазутчики внутренние, бывают лазутчики обратные, существуют лазутчики смерти и ценятся лазутчики жизни. Тот, кто хорошо обороняется, прячется в глубины Преисподней; тот, кто хорошо нападает, действует с высот небес.

Сунь-цзы

Глубоко в Земле, где-то в самом чреве, страшно и безмолвно зашевелился тот, чье имя редко произносят. Он не имел формы, хотя имел тело. И тело это было покрыто крупными чешуйками воплощенной мысли.

Тот, чье имя лучше не упоминать, шевелился беззвучно, но Земля реагировала на его движения. Ожили и грозно закашляли огненными слюнями вулканы. Тринадцать баллов по Рихтеру раскокали множество городов в Северной Ирландии. Смерчи с женскими именами разрушительно промчали по Европе, закончив свой разрушительный путь в Калининграде. Там они сорвали фуражку у лейтенанта МВД Сморчкова и разворошили свалку около немецкого замка. Вовочка из пятого класса школы восьмого уровня дал в глаз отличнику Сереже. У Сережи всплыл синяк. Березовского постигла диория. В мавзолее запахло цветочным мылом.

Много чего произошло на Земле странного и опасного, пока шевелился тот, чье имя упоминают с опаской.

А в это время Ыдыка Бе вернулся с прогулки домой. Ыдыка Бе не был бы Ыдыкой, если бы не был всезнающим. Беда в том, что к знанию примешивалось то, что вынудило Психознахарей изолировать Бе от других Ыдык. Это «то» на языке землян означало способность воспринимать и проецировать эмоции. Так как Ыдыки умели материализовывать свои и чужие желания, у них эволюция тщательно отобрала тех, кто желаний имел минимум. С уменьшением списка желаний уменьшалась и необходимость желать, чувствовать. Эмоциональная сфера заменялась интеллектуальной, материальные чувства сменялись умствованием. Так, Ыдыки старались не воображать себе нечто, поскольку воображаемое тот час превращалось в действительное.

Разтроение было болезнью, связанной со временем, регрессом, возвратом психики Ыдык к первобытному состоянию. К тем временам, когда они могли уничтожить вселенную, просто пожелав этого. К счастью, примитивные Ыдыки не представляли себе мира большего, чем небольшой участок обитания племени. Абстрактное мышление им было недоступно. Тем ни менее некоторые головастые Ыдыки успели нанести мирозданию ущерб. Например, пещерный предок Ыдыки Бе по имени Ыдыка Ля проснулся ночью от света луны, недовольно заворчал и… луны не стало[1]. Были и другие казусы, не предусмотренные общим законом энтропии. Вмешательство эволюционного отбора оказалось весьма своевременным, иначе Ыдыки уничтожили бы не только собственную планету, но и ближайшие звезды, превратив окружающее их пространство в черную дыру. (Привычка празднично[2] дырить и возникла в ознаменование своевременного вмешательства эволюции в беспредел могущественных Ыдык).

Встретил Бе рассерженный хозяин рыжего кота.

[1] Хорошо еще, что двое влюбленных Ыдык вечером вновь возжелали луну.

[2] В своем примитивном состоянии Ыдыки дырили праздно

12. Авторское исступление 3

12. Авторское исступление 3

Как ни глупы слова дурака, а иногда бывают они достаточны, чтобы смутить умного человека.

Иоганн Фридрих Шиллер