Чужой хлеб

Молодая девушка ясно понимала и сознавала, какую жертву приносит она своей благодетельнице, но она не колебалась: с одной стороны, ей страшно и тяжело было бы оставить Анну Матвеевну в опасности, не наблюдать за ходом ее болезни, не следить за малейшим признаком облегчения или ухудшения, не стараться по возможности облегчать ее страдания; с другой стороны, она чувствовала, что теперь настала для нее минута заплатить свой долг благодарности, что после этого ни сама она в глубине души и никто из окружающих не будут иметь права упрекнуть ее в неблагодарности. Мысль эта придавала ей новые силы, новую бодрость. Не желая подвергать опасности жизнь прислуги, она объявила ей, какая заразительная болезнь у Анны Матвеевны, и все, кроме старого повара, поспешили уйти из дома, где им грозила страшная опасность. Нелли осталась одна во всех комнатах. Старик повар готовил ей кушанья, до которых она почти не дотрагивалась, топил печи, ходил в аптеку за лекарствами; все же остальные домашние работы лежали на молодой девушке. Она ничем не тяготилась, все исполняла тихо, терпеливо и всегда готова была по первому зову явиться к постели больной со своей неутомимою заботливостью, со своей неизменною нежностью. Анна Матвеевна была по большей части в беспамятстве, но когда она приходила в себя, глаза ее искали Нелли и с любовью останавливались на милой сиделке. Три недели тянулась болезнь, три недели больная находилась между жизнью и смертью. Наконец страшные болячки, покрывавшие ее тело и лицо, подсохли; жар уменьшился; явился сон, спокойный, живительный сон, и хотя слабость была сильная, но бреда уже не было. Лицо доктора, навещавшего больную каждый день и всегда смотревшего очень задумчиво, прояснилось.

— Ну, теперь, — сказал он весело, обращаясь к Нелли, — опасности никакой нет, выздоровление пойдет медленно, но бояться нечего. Теперь больной особенно нужен самый бдительный уход; но для того, чтобы вы могли исполнять роль сиделки так же хорошо, как исполняли до сих пор, вам непременно нужно отдохнуть и собраться с силами. Я дал нашей больной такого лекарства, от которого она спокойно проспит всю ночь; идите в свою комнату, лягте и постарайтесь хорошенько выспаться, чтобы завтра я увидел вас опять бодрою, а не такою бледною и истомленною, как сегодня.

Нелли поблагодарила доктора за его участие и решила исполнить совет его. Она чувствовала, что это ей необходимо. Бессонница и постоянное беспокойство совершенно истомили ее. Анна Матвеевна после принятого лекарства спокойно и крепко заснула, а Нелли вышла в свою комнату. Она чувствовала, что совсем нездорова. Голова ее горела, по телу пробегала лихорадочная дрожь, руки и ноги были холодны.

«Должно быть, я заразилась, — мелькнуло в уме девушки, — и у меня начинается оспа. Доктор говорил, что это может быть смертельная болезнь: я умру, ну что ж, пускай, зато она будет жива, она выздоровеет, никто не скажет, что я была неблагодарна. А хорошо бы еще пожить, я ведь такая молодая… Страшно думать о смерти… Я хотела хорошо жить… Хотела быть полезною другим людям… Теперь все кончено… Все равно, я заплатила свой долг…»

Мысли девушки путались; она опустила голову на подушку, и ее вдруг охватил тяжелый, свинцовый сон…

Долго ли спала Нелли — она сама не помнила. Когда она проснулась, весеннее солнце яркими лучами освещало всю ее маленькую комнату. Молодая девушка в испуге вскочила с постели. В первый раз с тех пор, как заболела Анна Матвеевна, позволила она себе заснуть так крепко и беззаботно. И этот спокойный сон оживил ее. Вчерашнего нездоровья не осталось и следа. Она чувствовала себя по-прежнему бодрой и сильной. Но тут она вспомнила, что оставила больную совсем одну; она взглянула на часы — было уже два часа пополудни. С бьющимся сердцем наскоро оделась она и поспешила в комнату больной. На пороге ее встретил доктор.

— Ну что? — с улыбкой спросил он. — Хороший совет дал я вам вчера?

— Боже мой, я так заспалась! — воскликнула Нелли. — Что maman?

— Ничего, не беспокойтесь, я предчувствовал, что, раз вы ляжете в постель, вам нескоро можно будет встать, и приехал подежурить за вас. Я сижу здесь часа три и, кажется, не совсем худо исполнял вашу обязанность.

Нелли со слезами на глазах поблагодарила доктора и подошла к кровати больной. Продолжительный сон хорошо подействовал и на Анну Матвеевну. Она встретила свою воспитанницу ласковой улыбкой и слабым голосом просила ее беречь себя и утомляться как можно меньше.

— Не беспокойтесь обо мне, душенька maman, — нежно проговорила Нелли, — только бы вы выздоровели поскорей, а мне ничего не сделается!