Чужой: Холодная кузница

Блю выдыхает с сердитым шипением:

– Ладно, хорошо… мы познакомились, директор Садлер, – произносит Марсалис, и ее голос уже не такой сильный, как голос Маркуса. – Но сейчас я отдыхаю, поэтому буду вам признательна, если вы меня покинете.

– Я плохо запоминаю лица, – говорит Дориан, лениво помахивая рукой перед своими глазами, будто с ними что-то не так. – И мне трудно интерпретировать эмоции синтетика. Вы когда-нибудь сталкивались с такой проблемой?

– Это не имеет значения, можете вы интерпретировать выражение лица Маркуса или нет, директор, – говорит Блю. – «Вейланд-Ютани» платит мне за научную проницательность, а не за актерское мастерство. Пожалуйста, уходите.

– Хорошо-хорошо, – соглашается Дориан, поднимая руки и отступая. – Я не хотел вас беспокоить. Если вам что-то понадобится, имейте в виду, что я остановился в конце коридора.

– Вы на обзорной палубе? Вообще-то это не спальня.

– Я ее немного модифицировал, – говорит он. – Мне нравится вид на солнце.

– Да, – соглашается Блю, вспоминая зрелище горящего газа через панорамные черные окна. – Всем нравится. Вот почему это общая зона.

– Я долго не задержусь на станции, – успокаивает Садлер. – Как и у вас, у меня есть некоторые особые потребности для своего жилого помещения, и мне нужно иметь место, где я смогу развернуться, – принести туда кучу архивных записей.

«Твои “особые потребности” не имеют ничего схожего с моими, болван».

– Но если кто-то заскучает по виду из окна, – добавляет он, – я придерживаюсь принципа открытых дверей. Не стесняйтесь и приходите в любое время, чтобы поболтать или отдохнуть. Я люблю компанию. Если вам когда-нибудь захочется поговорить…

– Не захочется.

– …о том, что случилось с мисс Кото… – продолжает Садлер, но тут же замолкает после ее комментария. – Извините, вы правы. Мне лучше уйти.

Она отреагировала. Она знает, что отреагировала. Ей не так легко контролировать свое лицо, когда она находится вне Маркуса. Ее выражение словно спрашивает: «И что же случилось с моим боссом?»

– Я сам только что получил эту новость. Они прислали сообщение на мой терминал во время демонстрации проектов. – Дориан убирает руки в карманы костюма. – Мисс Кото была арестована и отправлена в административный отпуск. Она попалась на том, что принимала платежи от старого конкурента и присваивала средства Компании, что серьезно нарушает условия контракта. Мне жаль вам это сообщать, но ее поймали за руку.

Легкие Блю превращаются в глыбы льда. Она прикрывает панику слабым покашливанием.

– Это ужасно.

И это действительно так. У Элиз есть семья. Блю представляет чувства детей, когда они видят, что их мать уводят. Элиз не сможет защищаться. Конечно, ее не посадят в тюрьму общего режима. Нарушение контракта и последующие суды высосут из нее все имеющиеся средства. Блю надеется, что у нее припасены какие-нибудь сбережения на такой «черный день», как этот.

– Не то слово, – соглашается он. – Какая жалость.

– Ладно, спасибо вам за то, что передали мне новости, – говорит Блю. – Что дали мне знать. Мне правда нужно отдохнуть, так что… уйдите.

– Как хотите, – он поворачивается к выходу.

– И еще, директор Садлер, – говорит она, пытаясь сохранить уверенный голос.

Он поворачивается.

– Я была бы признательна, если бы вы больше никогда не приходили в мою комнату.

Садлер колеблется:

– Мне интересно, почему Кото это сделала? У нее было все: власть, влияние… Черт, это место фактически ей принадлежало. Разве у нее не было достаточно денег, чтобы не прибегать к воровству, которое поставило крест на ее карьере?

Он уходит, не дожидаясь ответа.

У Марсалис есть подозрения о мотивах Элиз. Когда Блю занималась исследовательской работой в университете Джонса Хопкинса, и ей поставили диагноз «синдром Бишара», по иронии об этом стало известно средствам массовых информаций. «Выдающийся генетик страдает редким генетическим заболеванием». В мире было диагностировано еще двенадцать случаев. Все эти люди были детьми колонистов и астронавтов. В итоге Блю стала предметом многочисленных статей об ответственности властей за ее судьбу и предоставлении доступа к самым большим медицинским ресурсам и умам страны.[13]

Вначале она верила в светлый исход истории, проводя свои собственные исследования в лабораториях Земли. Она находила корпоративных партнеров, пытаясь раскрыть тайну заболевания и найти лечение без общественного героизма, но вскоре окончательно погрязла в работе и стала искать все более отчаянные решения. Она занялась самолечением, после чего потеряла свой круг общения.

А потом Блю познакомилась с Элиз Кото, которая говорила: «Я знаю, где вы можете найти лекарство». Она отправила Блю к звездам, в эту адскую небесную яму. Блю помнит боль, которую испытывала в свои первые дни на станции. Она помнит пронзительный крик первого ловца и ужас, который охватил ее при виде лицехвата. Она представляла себя героиней путешествия.

Если бы только она смогла дойти до конца, она бы снова стала здоровой.

Но ловцы стали инструментом, а вся поездка – работой.