Чужой клад

День уже клонился к вечеру, но Полину это не пугало: наоборот, ей хотелось бы, чтоб как можно скорей наступили сумерки, в которых никто бы не разглядел ее лица.

Подойдя к дому лекарки, она слегка замедлила шаг, потом и вовсе остановилась, увидев, что из калитки выходит та самая здоровенная баба, которая давеча входила сюда с корзиной.

Дождавшись, когда баба скроется из виду, Полина быстро юркнула в калитку и закрыла ее за собой. В этот момент из будки выскочил дворовый пес на цепи и громко залаял. Полина невольно вздрогнула и, повернувшись к крыльцу, увидела на ступеньках Василису — строгую, заметно похудевшую, одетую в черное платье, с черным платком на голове.

Сделав к ней два неуверенных шага, девушка откинула вуаль и ломким голосом спросила:

— Ты не узнаешь меня. Василиса?

— Как же не узнать вас, барышня Полина? — Василиса сошла со ступеньки и слегка поклонилась. — Здоровья вам и вашей бабушке.

— И тебе здоровья, Василиса. Приношу свои соболезнования. От соседей я узнала, что брат твой умер. Пусть земля ему будет пухом.

Василиса вытерла глаза кончиком платка и вдруг сказала:

— А у меня было предчувствие, барышня, что вы ко мне скоро приедете.

— Ты же когда-то приглашала меня к себе, вот я и приехала.

— Вы одна или с бабушкой?

— Одна, бабушка осталась в Лучистом. Она заболела, и я приехала в Москву за лекарством. Его здесь в аптеке приготовят на завтра. А я вот пока к тебе пришла поговорить, посоветоваться.

— Что ж мы на пороге-то стоим? Входите в дом, барышня, разговор у нас, видно, будет важный.

— А ты одна в доме?

— Одна. Федосья, работница моя, пошла подсобить своей хворой подружке. А гостей никаких я сегодня не жду, так что можем с вами поговорить без помех.

Полине даже стало неловко оттого, что знахарка, кажется, догадалась о сокровенном характере того дела, которое привело сюда барышню из Лучистого.

Глава восьмая Свидетельница преступления

В доме Василисы все было проникнуто ощущением недавней утраты. Скромно обставленная комната едва освещалась двумя маленькими окнами, которые сейчас и вовсе были задернуты шторами. В этом печальном полумраке еще ярче казались огоньки восковых свеч перед образами. На маленьком столике стоял портрет мужчины, обвитый траурной лентой.

— Это твой брат Егор Лукич? — спросила Полина.

— Да… это его лет десять назад нарисовали, когда он еще служил. — Василиса всхлипнула и перекрестилась. — Царство небесное моему Егорушке, святая была душа…

— Царство небесное, — повторила Полина. — Но ты крепись, не плачь. Тебе еще силы нужны и здоровье, чтобы помочь племяннику. Ты же сама говорила, что он для тебя вместо сына.

— Да, Николушка — мой свет в окне. Жаль, что на похороны он не смог приехать, так был далеко… Но да ведь служба. — Наверное, Егор Лукич тосковал, что редко видит сына? — А он с Николашей виделся незадолго до своей смерти. Полк тогда еще был расквартирован недалеко, в соседней губернии, так Егор и поехал сына навестить, разговор у него был важный к Николаю. Егор уже тогда хворал, а после того, как проехал в жару, да по тряской дороге, и вовсе слег. Вскоре и скончался, а Николаша к тому времени уже был в дальнем походе.

— Ну, не плачь, не плачь. Скоро ведь племянник твой приедет, утешит тебя. — В порыве сострадания Полина даже обняла всхлипывающую Василису за плечи.

Этот жест барышни, видимо, растрогал лекарку, и она, словно спохватившись, всплеснула руками и воскликнула:

— Что же это я, старая квашня, расхныкалась, когда у вас и своих горестей хватает! Хороша я хозяйка, даже не усадила гостью, чаем не напоила.

Василиса придвинула к столу единственное в комнате старое кресло, указала на него Полине, а сама уселась на скамью напротив, но тут же опять вскочила на ноги.

— Не хлопочи, Василиса, — остановила ее Полина. — Чаю мне не надо. Я к тебе по важному делу пришла, давай его сразу и обговорим, а потом почаевничаем, если время останется.

— Да уж я поняла, что тяжкая забота вас гнетет, — вздохнула Василиса, опершись локтями на стол и сложив руки под подбородком. — И не только бабушкина болезнь тому причиной.

— Ты проницательная женщина, Василиса. — Полина невольно отвела глаза от пытливого взгляда хозяйки дома. — Не знаю, с чего и начать… Я даже бабушке пока об этом не говорила. В общем… хочу к тебе обратиться как к знахарке, сведущей в женских недомоганиях.

— Не сомневайтесь, рассказывайте, барышня, — подбодрила ее Василиса. — Если смогу — помогу, и тайну вашу никому не выдам.

— Я верю тебе, Василиса, и хорошо тебя отблагодарю, если поможешь. — Полина слегка замялась, а потом одним духом выпалила: — Дело в том, что у меня уже четыре дня нет месячных, хотя раньше они всегда появлялись четко, день в день. Что бы это значило?

Василиса нахмурилась, сжала губы и, помолчав, рассудительным тоном ответила:

— Это может быть простая задержка, такое случается от волнений, от всяких передряг. А может быть и признак некоторых женских болезней, которые надо лечить. Ну и, конечно, вы, наверное, слыхали, что это может означать беременность.