Чужой клад

После разговора с Наташей Полина внимательней пригляделась к окружающим и тоже заметила, что дамы и девицы поглядывают на Киприана с явным интересом. В какую-то минуту Полина даже ощутила прилив чисто женского тщеславия из-за того, что лучший в этом зале кавалер отдает предпочтение именно ей, а с другими дамами общается лишь для отвода глаз. И, словно в подтверждение этого, Худоярский снова подошел к ней и пригласил на очередной танец, во время которого успел шепнуть:

— Завтра ближе к вечеру буду ждать вас в роще на границе наших владений.

— Завтра не могу, это будет слишком заметно, бабушка догадается, — быстро ответила Полина.

— Тогда послезавтра.

— Не знаю… я подумаю.

Он вздохнул, и Полина почувствовала на себе его пристальный взгляд. Сама же она решилась взглянуть на Киприана лишь в конце танца, когда партнеры обменивались поклонами. Присев в легком реверансе, она шепнула:

— Больше не приглашайте меня, танцуйте с другими.

— Что ж, как прикажете, — прошептал он в ответ.

Удалившись от Киприана, Полина поискала глазами Наташу, но не нашла ее. Зато рядом оказалась бабушка, которая взяла внучку за руку и властным голосом сказала:

— Довольно на сегодня танцев, отдохни, не то больную ногу натрудишь.

Полина села возле бабушки, оказавшись в окружении пожилых дам; большинство здесь вовсе не танцевало, а чинно беседовало, наблюдая за танцующими парами.

Краем глаза Полина заметила справа от себя Киприана, которого тут же поймал за рукав Наташин дед Иван Александрович и принялся беседовать с ним об устройстве английского сада.

А рядом с Полиной дамы оживленно обсуждали местную новость — скорый приезд богатой помещицы Екатерины Павловны Дугановой, которая якобы должна прибыть в деревню со дня на день. Эта знатная барыня давно не посещала свое подмосковное имение Погожино, и ее приезда ждали с интересом — тем более что о судьбе и крутом нраве почтенной вдовы, как и о ее сыне Алексее, ходили разные слухи. Впрочем, Полину уездные сплетни не интересовали, и она больше прислушивалась к беседе Киприана с Иваном Александровичем. Старый барин в этот момент от английского сада перешел к своей излюбленной теме — опасностям, связанным с продвижением по Европе «корсиканца-узурпатора». Скосив глаза на Киприана, Полина с удивлением заметила, что у него встревоженный и какой-то бегающий взгляд. «Неужели он испугался слухов о Бонапарте? — мельком подумала она. — Нет, такие мужчины, как Худоярский, не боятся разговоров о войне. Наверное, он просто чем-то обеспокоен». Не без тайной гордости девушка предположила, что Киприана сейчас больше всего беспокоит неопределенность его отношений с ней.

Вскоре Анастасия Михайловна пожаловалась на головную боль и стала прощаться с хозяевами. Внучку, разумеется, огорчило нежелание бабушки досидеть до конца вечера, но возражать она не могла. Выходя под руку с Анастасией Михайловной из залы, Полина украдкой оглянулась — и встретила взгляд Киприана, глазами провожавшего ее до выхода. Сердце девушки радостно встрепенулось, и она тут же решила, что послезавтра не станет осторожничать, а непременно пойдет на свидание с Киприаном.

В карете бабушка какое-то время молчала, а потом вдруг без всякого вступления объявила внучке:

— Теперь уж я не сомневаюсь, что тебя заинтересовал этот вертопрах. Во всяком случае, тебе льстит его внимание. Конечно, я понимаю: ты молодая девушка и хочешь нравиться, это естественно. Однако веди себя осторожней.

— А разве я сделала что-то не так? — слегка растерялась Полина.

— Пока нет, но боюсь, что до этого недалеко.

— И все потому, что ты считаешь Худоярского легкомысленным франтом и повесой, — натянуто улыбнулась Полина. — Старшие часто так думают о молодых.

— Если бы только легкомысленным — это бы куда ни шло, — пробормотала Томская. — Но не забывай, что его отцом был бесчестный мошенник и убийца. И мне кажется, этот Куприян многое унаследовал от Ульяна.

— Бабушка, да ты просто предубеждена против Киприана, вот тебе и чудятся всякие опасности на моем пути.

— Хотела бы я в этом ошибаться, — вздохнула Анастасия Михайловна.

Больше они не возвращались к разговору о Худоярских, и вскоре опасения бабушки выветрились из головы Полины, занятой лишь волнующими мыслями о Киприане.

На следующий день у Полины все валилось из рук, она переходила от книг к фортепиано, потом к одиноким прогулкам у пруда, где мысленно готовилась к предстоящему свиданию, которое сама же отсрочила на целые сутки, а теперь не могла дождаться, когда они пройдут.

Вернувшись с прогулки, Полина застала бабушку за чтением письма от дяди Владимира. Узнав, что письмо из Криничек, Полина живо поинтересовалась:

— Ну, что нового на твоей отчине? Здоров ли дядюшка? А как там моя маленькая кузиночка?

— Пока, слава Богу, все здоровы, — сказала бабушка, снимая очки. — Приглашают нас в гости.

— В гости?.. — растерялась Полина, которой совсем не хотелось уезжать из имения. — Что, прямо сейчас?

— А зачем откладывать? Пора уж мне их навестить. Я ведь младшую внучку с рождения не видела, а у них скоро будет второй ребенок.

— Ну, так пусть они сюда приезжают.