Чужой монастырь

Нет смысла описывать все перипетии этого перехо­да. Многие его участники и не помнят подробностей... Многие не вспомнят никогда. Ярким финалом стала картина: Леннар выламывает предохранительную ре­шетку, забирающую широкий вход в двухметровый колодец, несколько раз стреляет из плазмоизлучателя, не обращая внимания на то, что брызги раскаленного металла прошивают его одежды и впиваются в кожу; потом прыгает вниз и, переключив «плазму» в режим точечного поражения и наскоро отрегулировав на­стройку, бьет по контурам будущего лаза... как выяс­нится чуть позже — пролома в самом своде Централь­ного поста.

Несколько мощнейших ударов мечом — и кусок металла проваливается куда-то вниз, а из колодца, из-под зубьев изуродованной предохранительной ре­шетки, валит сизый дым, потом он становится бурым, струи его перехлестываются под потолком секретного тоннеля, и становится непросто дышать.

Не глядя и не думая, а доверив себя только лишь бе­зошибочному инстинкту, Костя Гамов прыгает вслед за Леннаром и оказывается посреди ярко освещенного пространства, между дугой гигантского пульта управ­ления, обводящего большие полусферические экра­ны, и внушительной группой бойцов, в которых не­сложно определить гареггинов.

— Ну что же,— сказал Леннар,— я вижу, тут весело. По всему, Алькасоол, ты удачно используешь полно­мочия, которые я тебе передал.

Тот долго смотрел на длинные дайлемитские одея­ния Леннара с черными дырами от раскаленных ме­таллических брызг, и наконец сказал:

— У меня почему-то всегда сохранялось убеждение, что ты еще вернешься. Ну вот... оно меня не обмануло. Ну что же вы?! — повернулся он к замершим с мертвы­ми, ничего не выражающими полудетскими лицами гареггинам.— Это я могу стоять перед ним спокойно, ведь для меня он только предшественник на высоком посту... А для вас-то он бог! Как вы встречаете своего бога, недоумки?!

После этих слов Алькасоола могло произойти все, что угодно. Нож, брошенный по неуловимому знаку Акила точно в сердце главы Академии, тоже мог про­чертить свою линию развития событий. Но нет... Ни­чего подобного. Гареггины знали, как следует себя ве­сти, когда встречаешь высшее существо, возносимое ими в молитвах, заговорах и боевых кличах. Они даже не оглянулись на Акила, без разрешения которого, ка­жется, неспособны были даже отправлять свои естест­венные человеческие потребности. Да и не совсем лю­дьми они были... Эти не совсем люди один за другим становились на колени в помещении Центрального поста и одновременно высоко поднимали над головой оружие.

Характерно, что Акил поступил точно так же.

В то время как сардонары приветствовали своего идола, около десяти людей Каллиеры — Неделина по­следовали примеру Леннара и оказались в захвачен­ном людьми Акила Центральном посту. Помимо уже упоминавшегося Гамова среди этого десятка смелых были сами Каллиера и Неделин, а также капитан Епанчин и Абу-Керим. Прочие — по прямому распо­ряжению Леннара — остались в резервном тоннеле.

— Такое впечатление, что вы меня ждали,— при­ветливо сказал Леннар.— Кто из вас Акил? А то я ни­как не удосужусь познакомиться с ним лично.

— Я,— четко ответил Рыжеволосый.— Сложите оружие, я прошу тебя, великий Леннар. Богу не к лицу размахивать глупым железом. Пусть даже это железо плюется огнем.

— Плюется огнем? Давно не слышал такой поэти­ческой характеристики плазмоизлучателей. Наку, ко­торые называют их «Дитя Молнии», точно понрави­лось бы. Верно, Беран А? — повернулся он к воину-наку, также последовавшему за ним в пролом.— Хорошо. Спрячьте оружие. Или ты, Акил, думаешь, что мы дол­жны отдать его вам?

Акил промолчал.

— Ну что же, передаешь власть? — печально спро­сил Леннар, оборачиваясь и окидывая быстрым взгля­дом экраны. Сейчас на них была Земля.— Сардонары решили сосредоточить в своих руках всю ее полноту? Мудрый Акил вообще не любит делиться — ни с кем, даже с тем, кого он в глаза мило иминует богом. Что уж говорить о тебе, омм-Алькасоол?

— А о нем и нет смысла говорить,— произнес Акил, выходя из рядов гареггинов и оказываясь напротив Леннара.

Оба они, и предводитель сардонаров, и тот, чья осо­ба являлась объектом поклонения этой древней секты, были приблизительно одинакового роста и телосложе­ния, и даже в выражении лиц прослеживалось что-то общее.

— Об омм-Алькасооле больше нет смысла гово­рить, раз появился ты, великий Леннар,— повторил Акил.

— Обойдемся без эпитетов. Ты вломился в Центра­льный пост, залил кровью пол-Академии, убил много Обращенных. Что тебе нужно? Довольно жертв, обра­щайся напрямую ко мне. Обещаю, ты получишь ответ, который в конечном счете УСТРОИТ тебя.

Многие вздрогнули, услышав эти слова. Это было весьма недвусмысленное заявление, и даже по толпе бесчувственных гареггинов прокатилось нечто вроде недоуменного и тревожного гула.

— Не сомневаюсь,— тихо сказал Акил, и его губы дрогнули.— Не сомневаюсь, что ты можешь даровать нам многое. Я все-таки хотел бы поговорить при мень­шем скоплении народа. Нужно удалить отсюда людей.