Чужой муж

— Не выйдет! — Тамара, кажется, даже с сочувствием посмотрела на нее. — Ты уже влезла в это дело по самые уши. Коней на переправе не меняют. Решай теперь, на чьей ты стороне.

— На своей.

— Понятно, — медленно проговорила Тамара, поднимаясь с дивана, где за эти годы у нее уже имелось «свое» место. — Переговоры зашли в тупик. Значит, войну мне объявляешь?

Наташа почувствовала внутри неприятный холодок. Они живут в таком маленьком городе. Здесь все друг друга знают. А война с Тамарой… Силенок у Наташи для этого маловато. Но отдавать себя во власть человеку, которого она и уважать-то не может, значит, прежде всего себя не уважать. Ради чего? Ради торжества Тамариной вседозволенности? Она же только что Наташе угрожала.

Тамара смотрела, как по ее лицу пробегают тени переживаемых эмоций. Некоторое время подождала, не передумает ли, и понимающе качнула головой:

— Значит, война. Хорошо, я принимаю вызов. Дура ты, Наташка! Случись что, Валентин себя-то защитить не сможет, а уж тебя… Иначе разве мог бы он столько лет терпеть унижения, не имея сил от моей власти освободиться? А кроме того, у меня есть деньги…

Это Наташа знала. Пальчевская работала в местном управлении железной дороги, и если город у них был небольшой, то железнодорожная станция крупная. Развязка многих путей России. И порой, посмеиваясь, Тамара рассказывала, какие операции проделывала она вкупе с двумя-тремя умниками, распоряжавшимися этим участком железной дороги как своим.

— Да, если хочешь знать, мне стоит моргнуть, и тебя не будет. На свете. Слушай, министры исчезают, и найти их не могут, а тут какой-то несчастный технолог маленькой фабрички… Милиция тебя и искать не станет!

То есть Наташу продолжали пугать. Если подумать, к угрозам прибегают в случае неспособности самим разрулить ситуацию. Выходит, Тамара не так в себе и уверена, как старается показать?

Ну да, потому она и пришла. А Наташа и правда дурочка, решила, помириться хочет. И готова была на этот мир пойти. Кто ей в самом деле Валентин? Всего лишь чужой муж, а Тамара — подруга. Как в песне: легче мы друзей своих теряем, обретаем их куда трудней! Не много друзей у Рудиной, чтобы бросаться и теми немногими.

Увы. Наташа молча смотрела, как Тамара не спеша одевается, как поправляет соболиную шапку перед зеркалом, подкрашивает губы…

На этот раз Тамара даже дверью не хлопала. Ушла, довольная собой. Нагнала страху на эту курицу! Наташа была уверена, что именно так она и подумала.

Может, Наташе вернуться наконец в родной город? Туда, где уже в апреле цветут сады и у мамы с папой большой кирпичный дом с садом и виноградником…

Они давно зовут ее к себе, и там у нее осталось много друзей, одноклассников, однокурсников по институту, друзей детства. И полно возможностей как найти работу, так и выйти замуж…

Чего, спрашивается, она приговорила себя к жизни в этом убогом городишке? Не могла забыть Костю? Но теперь он погиб, и здесь ее ничего не держит.

Да, в этом городе она была счастлива. Именно здесь три года она прожила с Костей Рудиным в маленькой комнатушке семейного общежития, как будто в сказочном дворце.

А потом случилось несчастье. Костя ехал с другом на его машине, на повороте машину занесло. Автомобиль врезался в одинокое дерево на обочине, которое здесь словно поджидало именно такого случая. Друг отделался небольшими ссадинами, а Костя скончался на месте.

Говорят, на свете мало счастливых людей, оттого что люди не умеют быть счастливыми. Но супруги Рудины умели, и кому помешало их счастье? Неужели тот, кто вершит людские судьбы, не терпит счастливых? Ведь тогда они забудут о НЕМ, а будут думать только о себе!

Когда Наташа вот так порой обращала свои мысленные вопли туда, наверх, она чувствовала, как в ней будто скапливается темная энергия. Энергия злости на весь мир. Почему именно она должна страдать?! Почему такая, как Тамара, имеет право жить с хорошим человеком, а у нее никого нет?

Право — на человека. Глупость. И нечего повторять.

Теперь Наташа уже начала примеривать жизнь с Валентином на себя. Мыслишки забродили: а что, если…

Ах, она не имеет права так думать? Кто это сказал? Органы загса? Моральный кодекс? Библия?

Смотрите, как обманчива оказалась поверхность этого глубокого озера — ее души. Что там на дне? Злость, обида или желание всего лишь протянуть руку и присвоить себе то, что принадлежало кому-то…

Нет, на самом деле всего лишь не отталкивать того, что само плывет к ней.

Получился весьма сомнительный образ насчет чего-то там плавающего. Она даже хихикнула. На нервной почве, что ли?.. Но в самом деле, кто ей может помешать? Тамара. Что она там говорила? Почти впрямую угрожала. Но испугала? Нет. То-то и оно.

Наташа поймала себя на том, что взад-вперед ходит по квартире и косит взглядом на телефон. От кого она ждет звонка? Уж не от Валентина ли Пальчевского?

«Да не нужен мне Валентин! — стала оправдываться Наташа. Не перед своим ли внутренним голосом? — Я и не думаю о нем. Чужой муж. Подумаешь, с женой поссорился. Небось не в первый раз… Нехорошо пользоваться чужим несчастьем».