Чужой муж

Ну понятно было бы — Валентин Николаевич пил не просыхая или по бабам бегал. Но ведь нет. За все время, что Наташа с Пальчевскими дружит, она ни разу не видела Валентина пьяным и ни разу не слышала, чтобы он с какой-нибудь другой женщиной встречался. Уж такое в их маленьком городке не удалось бы держать в тайне.

Длинные волосы Наташи насыщенного пшеничного цвета рассыпались по плечам — она не догадалась сразу их подвязать, а одна прядь и вовсе постоянно свешивалась на глаза, мешая своей хозяйке. Наташа пыталась отбросить ее, сдуть, отодвинуть плечом — ничего не получалось. Наконец она взмолилась:

— Тамар, подвяжи мне эти волосы хоть веревкой. Вконец замучили.

— Потерпи немного, с морковкой разделаюсь и подвяжу.

В замке входной двери завозился ключ, и вскоре на пол сбросили тяжелые, судя по стуку, сумки.

— А вот и Валентин. Сейчас он тебе поможет. Валик!

— Иду, — отозвался мужчина, и тут же в дверном проеме кухни возникло его круглое улыбающееся лицо.

Ну до чего славный человек! Всегда в ровном настроении, умный, понимающий, с чувством юмора. На вид вовсе не рохля и не мямля. Даже странно, почему так характеризует его жена.

Эти ее слова выглядят как… неправильно навешенный ярлык. И действуют только в присутствии Тамары, когда он в ответ на ее оскорбления лишь чуть заметно улыбается. Словно она не ругает его, а хвалит.

В то время, когда ее рядом нет, никто не воспринимает Валентина как рохлю.

Смог бы он столько времени работать главным механиком на парфюмерной фабрике, где технологом трудилась и Наташа, держать в руках приличный штат работников, если бы был мямлей? Кто бы стал его слушать, а уж тем более беспрекословно подчиняться!

Нет, терпимость его по отношению к супруге какая-то странная.

— С днем рождения, Валя, там на столике в прихожей тебе подарок, — скороговоркой проговорила Наташа. — Поздравляю тебя с круглой датой и желаю счастья, любви и исполнения желаний. Чтобы семья у вас была крепкой, чтобы благосостояние росло…

— Хватит, хватит, — запротестовала Тамара, — а то и на тосты ничего не останется. Ну что ты стоишь столбом? — прикрикнула она на мужа. — Подойди поцелуй подругу, вон она тебе сколько нажелала.

Валентин подошел и осторожно коснулся губами Наташиной щеки.

— Да не так! — распорядилась Тамара. — Как следует поцелуй, в губы.

— Чего вдруг? — удивилась Наташа. — Слова дежурные, подарок скромный…

— Скромные вы мои, два сапога пара! Вот бы тебе жену какую, Валик, правда?

Она поддевала их по привычке и была страшно удивлена, когда он вдруг среагировал совсем не так, как обычно.

— А что, я бы не отказался, — сказал он.

Тамару это задело. Наташа тоже удивилась, но вслух удивления не высказала. Тем более что почувствовала реакцию подруги: не понравилось. Зачем же тогда она столько времени как бы подталкивает их друг к другу? Уверена, что Валентин от нее никуда не денется, или не дорожит им, а хочет иметь при себе просто потому, что быть замужней женщиной куда престижнее, чем, например, вдовой?

— Валик, — вкрадчиво пробормотала между тем Тамара, — ты не мог бы завязать Наташке волосы, а то они ей в глаза лезут.

— Давай, — пожал плечами тот, — а чем?

— Придумай сам! — проговорила его жена с раздражением. — Возьми в шкафу какой-нибудь платочек или поясок. Неужели такую мелочь сообразить не можешь!

— Между прочим, у него сегодня день рождения, — осторожно заметила Наташа.

Она уже чувствовала, что Тамара заводится, и пыталась ее остановить, напомнить, что сегодня такой день, когда она бы могла сдержаться, оставить мужа в покое.

— Ну а я что, отмечать отказываюсь? Или подарок не купила? Вон посмотри, какая рубашка в спальне лежит. Полторы штуки не пожалела… для любимого мужа!

Валентин вернулся с атласной лентой и ловко завязал Наташины волосы. Не сделал ни одного лишнего движения, ни на секунду не задержал руки на ее волосах, а будто совершил некое интимное действие. Наташа от неожиданности даже задержала дыхание, а Валентин, которому, похоже, ее настроение тут же передалось, излишне резко убрал руки.

— Разрешите идти?

Он шутливо расшаркался.

— Я же говорила, сделает все в лучшем виде. Ему надо было девочкой родиться, — заметила Тамара.

«А тебе — мальчиком! — неодобрительно подумала Наташа. — Злым и жестоким».

Тамара как будто постоянно мстила ему за что-то. Но чего Наташе-то об этом размышлять. Чужая семья — потемки.

— Столы расставь! — крикнула Тамара вслед мужу.

— Этим я и собираюсь заняться, — отозвался он тем же обычным ровным голосом.

— Везет же некоторым бабам, — опять заговорила Тамара. — У них мужья — настоящие мужики, не хлюпики, не размазни… Возьми Генку Лукина. Вот это мужик! Заметила, Нинка ему и слово поперек сказать боится.

— Еще бы, он ведь за каждую провинность лупит ее как сидорову козу. Мне ли не знать, я от них через стенку живу.

— Значит, Нинка этого заслуживает, — вынесла вердикт Тамара.

Наташа неодобрительно скосила на нее глаз.

— Заслуживает. Так бы и дала тебе селедкой по башке! Вспомни Нинку. Она же рядом с Лукиным как Давид рядом с Голиафом. Маленькая, хрупкая…