Чужой, плохой, крылатый

— И правильно бы сделали, сьер Оланд, — прозвучало определённо угрожающе.

Анна в который раз хотела возмутиться: что он себе позволяет, но не успела.

— Ваше Могущество! Ваше Могущество! — вопила перепуганная служанка, что со всех ног неслась к веранде, где, обмахиваясь веером, коронесса беседовала с Дантом. — Ваше Могущество, там Его Могуществу, — едва переводя дыхание, оглянулась она и просто показала рукой в сторону дворца корона, — плохо.

Подскочили все, кто услышал это сообщение, разом. Но первым сориентировался Бриар. За ним побежала Анна. И уже ничего не видела, кроме его высокой фигуры в чёрном, что петляла по дорожкам, между подстриженных кустов, сокращая путь.

Он легко перепрыгнул через низкую ограду у дворца корона, и пока Анна возилась с пышным платьем, последовав его примеру, уже преодолел ступени крыльца.

— Назад, — вытянул он руку, преграждая запыхавшейся девушке вход в покои корона.

Сьер Одрей лежал на боку, неловко подогнув под себя руку. Вторая его рука, видимо, желая, освободить горло, так и осталась на груди, зажав разорванную манишку. Запрыгнув прямо на кровать, его лизала в лицо одна из собак. А вторая застыла в стойке перед кроватью, словно защищая свою добычу, готовая напасть.

— Может, ему ещё можно помочь, — оттолкнула Анна Бесса.

И столько в её движениях было решимости, что ни одна сука обермаска не дёрнулась. Вернее, одна, присев на задние лапы, отступила, а другая спрыгнула с кровати и поспешила удалиться.

— Отче всемогущий, — толкнув корона на спину, приложила Анна ухо к его груди. На всякий случай. Его опухшая, раздувшаяся шея и такое же отёкшее, начавшее синеть лицо, не оставляли ни одного шанса. Но не стоило терять надежду. — Надо проткнуть трахею. Бесс, нож, что-нибудь острое, — она сама шарила по прикроватной тумбе руками, двигая предметы. Схватила длинный мундштук, что нашла в ящике. Нож для бумаг.

Отче всемогущий! Она же никогда этого не делала. Да, их учили, но это же корон!

Она склонилась над отёчной шеей. Выдохнула. Главное, чтобы руки не тряслись.

— Анна, нет, — поймал её за руку Бесс. И глянул куда-то в стену, где кроме гобелена ничего не было, но он словно кого-то там видел. Отрицательно покачал головой. — Ему уже не поможешь, — сжал он её пальцы, и посмотрел в её глаза. — Ему. Ничем. Уже. Не поможешь.

И его спокойному уверенному голосу, его прямому взгляду Анна поверила. Она и сама каким-то безошибочным чутьём понимала, что жизнь уже покинула тело корона, но не могла бездействовать.

Только уже было поздно. Для корона Одрея уже всё было поздно.

Глядя на костенеющие пальцы, что в надежде на глоток воздуха пытались освободить опухающее горло, на привычно оттопыренные и какие-то по-детски маленькие уши, к её горлу подступил такой комок, что Анна ничего не могла с собой поделать и заплакала.

А увидев испуганно застывшего у кровати Ригго, встала, прижалась к его груди и зарыдала в голос.

Что там было потом, когда Ригго вывел её на свежий воздух, Анна не видела, не слышала, да и не хотела знать.

Эта ужасная нелепая неожиданная смерть словно вернула её на десять лет назад, в тот день, когда умер отец. В тот день, когда ей показалось, что она уже никогда не сможет улыбаться, никогда снова не научится радоваться, никогда не сможет вздохнуть полной грудь — такая в ней поселилась боль.

Она думала, что справилась, преодолела, отпустила. Но нет, боль только затаилась, на время. И вот вылезла опять. Как коршун раздирала острыми когтями, рвала в клочья слабую плоть и всё, кроме этой невыносимой боли стало незначительно, ничтожно, неважно.

Глава 6. Бесс

— Скажите, Дант, вы же закончили юридическую школу? — покачивая одной ногой, положенной на другую, разглядывал Бесс эдэлорда сквозь толстое стекло пустого бокала, кажется, пятого, что он опустошил подряд.

— Нет, сьер Бриар, богословскую, — коротко качнул головой эдэ. В тёмно-лиловом одеянии не отмеченным по случаю траура ничем, даже чёрным поясом — не положено — Анри Дант после похорон как-то осунулся, ещё сильнее побелел на висках, похудел. И стоя у окна в кабинете Бесса казался тенью самого себя.

Бесс и не знал, что Дант был так привязан к безобидному доброму корону, вся и вина которого была в том, что он стал мужем жестокой эгоистичной женщины, желавшей не его.

Дант вырос в том же городке одного из вассальных Корнуэльских островов, что и покойный корон. Маленького Анри, мальчишку, рождённого корнуэльской шлюхой от знатного сьера подобрали в одном из портов моряки и оставили в городке, где был приют, к несчастью, а может и к счастью для будущего эдэ, при мужском монастыре, что и решило его судьбу. А юный будущий корон курировал этот приют.

— И всё же напомните мне, будьте добры, по нынешним законам коронесса имеет право повторно выйти замуж?

— Да, после того как закончится срок официального траура. Но этот повторный брак не будет учитываться в престолонаследии, сколько бы детей с новым супругом коронесса ни родила, — развернулся он спиной к свету, и Бесс взмахом руки пригласил его сесть.