Чужой, посторонний, родной…

Помимо воли Виктор усмехнулся. Что было, то было. Обманывали. Если даже родители покупались на их розыгрыши, то обманывать учителей сам Бог велел. Чем они с Вовкой и пользовались самым бессовестным образом. Зато насколько проще было учиться. Виктору легко давались точные науки, он и делал все контрольные по алгебре да геометрии. С физикой тоже проблем не было — и у доски отвечал за обоих, и экзамены сдавал за брата. А всю литературно-историческую болтологию тащил на себе Вовка. У того в этом плане язык был подвешен отлично, и память на даты и определения настроена. В общем, учиться им было намного легче, чем сверстникам. Над уроками почти не корпели, к экзаменам почти не готовились. Единственная закавыка, с которой у обоих братьев никак не складывались отношения, это химия. Вот там приходилось самым банальным образом зубрить формулы, ровным счетом ничего в них не понимая. Но братья и там нашли выход — учили через раз: к одному уроку готовился Виктор, ко второму — Вовка. Чтоб не так накладно для мозгов было. Эх, отличное было времечко! Вдвоем они были силой…

Сколько лет прошло, а обида все еще душила. Виктор не удержался от гримасы. Хозяйка тут же отреагировала:

— Что? Чаек остыл? Сейчас свеженького принесу!

И молнией покинула комнату. Да только не до чая было Виктору…

Когда-то давно не было у Виктора человека ближе брата. Собственно, они оба чувствовали себя единым целым, каким-то непостижимым образом раздвоившимся. С пеленок вместе. Никто другой им не был нужен — только они сами. Даже родители были немножко посторонними, без конца вторгающимися во внутренний мир братьев. Но от мамы с отцом в то далекое время самым непосредственным образом зависели их жизни. Остальных же мальчишки не подпускали к себе: казались сторонним людям замкнутыми, нелюдимыми. В детский сад они не ходили — какой садик на окраине города, почти в деревне? Может, потому и в школу такими дикарями пришли — на других детей зверенышами глядели.

Однако время не стояло на месте. Мальчишки росли, привыкали к окружению. Постепенно появились друзья. И незаметно, по капле в год, между братьями наметился раскол. Трещинка была пока еще невидимая, близнецы даже не ощутили ее появления. Это потом, много лет спустя, мама помогла разобраться во всем. А тогда обоим казалось, что ничего не происходит, все идет, как всегда.

Витьке стало мало общества брата. С друзьями было куда веселее, чем с этим занудой. Нельзя сказать, чтобы Вовка совсем оторвался от компании. Он участвовал почти во всех их мальчишечьих шалостях, а уж о спектаклях с переменой личности и говорить не стоит — это были его любимые игры, только дай кого-нибудь обмануть. Настоящий восторг испытывал, когда в очередной раз удавалось провести родную мать, принявшую одного сына за другого. Но любое баловство, не связанное с розыгрышами, навевало на него скуку. Пока все мальчишки резались в войнушку или гоняли мяч на пустыре за школой, Вовка при любом удобном и неудобном случае доставал книгу, чем до невозможности бесил Витьку.

Росли братья, увеличивалась трещина между ними. Володя все глубже погружался в мир иллюзий, Витя с каждым днем становился все большим реалистом. Лет в пятнадцать уже каждый жил, можно сказать, своей собственной жизнью: Витька вовсю крутил романы со сверстницами, Вова искал острых ощущений в книгах. Изредка еще устраивали розыгрыши, выдавая себя за брата, Вовка даже иной раз ходил на свидания вместо Виктора — было, было… Особенно если тому уже понравилась другая девочка, а от этой никак не мог отделаться. Вот и приходилось Володе брать заявление об отставке на себя. Не потому, что ему это слишком нравилось. Просто иной раз Виктор бывал слишком настойчив.

В начале выпускного класса встал вопрос о будущем. В родном городе институтов не было, только пара техникумов да несколько училищ. По всему выходило, что братьям прямой путь в строительный — профессия востребованная, по словам матери, прорабы без куска хлеба не сидят. Может, туда бы они и поступили, и не разошлись бы их дорожки окончательно, если бы перед самыми экзаменами отец не погиб в банальной аварии. Вроде и водитель был опытный, но дорога непредсказуема…

Не стало отца, некому было давить на сыновей — мать всю жизнь отличалась мягким характером. Тут Вовка и взбрыкнул:

— Не пойду в строительный, не мое это.

— Так иди в энергетический, — не почувствовав подвоха, ответила мать. — Кто ж мешает?

Сын усмехнулся:

— Я, и в энергетический? Шутишь? Я в физике никогда в жизни не разбирался, не знаю, откуда ток берется. Какой энергетический?

У матери в груди образовался нехороший холодок, но так не хотелось верить в худшее…

— Так а куда ж, сынок? В ПТУ? Как же, отец ведь так хотел видеть вас образованными людьми!

— А я и буду образованным. Я, мам, в Москву поеду. Хочу работать в кино.

Та сплеснула руками:

— Бог с тобой, Володенька! Какой из тебя артист? Артисты шебутными должны быть, как Витька хотя бы, а ты…