Чужой. Сердитый. Горячий (СИ)

Пусть так, путь немного погеройствует. Живым я его все равно не отпущу, а ответ буду выбивать до последнего вздоха.

Часть 12. Мы — вместе

Мы уже давно встретили кроваво-красный закат, сидя на капоте серенького седана, недалеко от аэропорта. Эльдар должен был прибыть ещё два часа назад, и, скорее всего, именно из-за полковника Вадим стал таким угрюмым и несговорчивым. Парень не отвечает на мои вопросы, мало того, что некоторые игнорирует, а другие вообще не слышит, так он ещё отказался от последней парочки шоколадных конфет и задумчиво пронизывает горизонт. Он явно тревожится и мне от этого не по себе.

Я лениво ковыряюсь в пачке печенья, уже почти доедая соленые крекеры, а мои мысли постоянно возвращаются к очень неприятным ощущениям приближающейся опасности. За последний год я слишком хорошо научилась прислушиваться к себе и подобные ощущения мне совсем не нравятся. Пока рядом нет Эльдара — мне трудно понять, что все мы в относительной безопасности и готовы вернуться домой, но, с другой стороны, мы уже добрались до аэропорта без приключений и готовы лететь домой.

Перед самым нашим носом прямой финиш, но по факту мы ещё не пробежали полосу препятствий. Остался последний шажок, чтобы ощутить настоящую безопасность вдали от навязанного мужа и чужой жизни. Я верю, что сегодня окажусь дома.

Неожиданно из моих рук вырывают пачку печенья, заставив вздрогнуть от неожиданности. Вадим, запускает руку в отнятую у меня пачку, и начинает доедать его с завидным аппетитом. Только сейчас я понимаю, что передо мной, прежде всего, молодой мужчина, который несколько дней подряд питался паршивой рыбной консервой и конфетами, а не стальной полицейский без потребностей.

— Да ты же голоден, просто как… — говорю я, и спотыкаюсь на полуслове, услышав в подтверждение моим словам бурчание его живота. Он погружает на меня свой тяжёлый взгляд, прикрывая глаза от усталости, поумерив свой аппетит к простенькому печенью, которое и так почти закончилось. — Я могу сходить за едой. Там вот, думаю, продают хачапури, — указываю пальцем на точку продаж уличной еды, которая находится на территории аэропорта всего лишь в метрах пятистах от нас.

— Нет. Итак едва добрались сюда живыми, незачем рисковать, — покачал головой Вадим, уперев свой взгляд в моё лицо, и нахмурившись, о чём-то снова задумался. Я неосознанно поправляю потрёпанные волосы, замечая, как его глаза обвели мой высокий хвост.

Да, Вадим, я не та журналистка и уже не примерная жена Гордеева на публике, чтобы быть обворожительной и идеальной во всём. Почему-то я ощущаю себя каким-то замурзанным гадким утёнком рядом с парнем, которому утром достаточно плеснуть в лицо холодной воды. Его даже не портит усталость, скорее только подчёркивает серьёзность молодого мужчины, который в своей голове держит слишком много тяжёлых мыслей.

Не туда меня несёт, ой совсем не туда!

— Ты волнуешься? — полушепотом спрашиваю я, замечая последние пару часов, как Вадим пытается куда-то деть свои руки или же ходит кругами вокруг машины. В обычный день он бы раскинулся на заднем сидении и, возможно, даже вздремнул.

Волнение для Вадима — пустая трата времени, но похоже, что не сегодня.

— Всё хорошо, мы уже практически дома. У нас всё получилось… У тебя получилось, Вадим, — отчего-то я начинаю утешать парня, не догадываясь, нужно ли вообще сейчас к нему обращаться.

Я сомневаюсь, что сейчас он способен принять мою поддержку, но почему-то меня тянет к нему, как магнитом. Именно поэтому я опускаю свою ладонь на его горячую руку, которая вцепилась в пачку печенья до побелевших костяшек, и несмело улыбаюсь. Говорят, что телесный контакт помогает, когда не хватает слов. Но этот мгновенный порыв был бесконтрольным, словно так и надо, словно так было нужно именно в этот момент, но вышло откровенно и даже несколько интимно.

Волков буквально прожигает своими глазами мой не обязывающий ни к чему жест поддержки, и когда на его лице начинают бегать желваки, одергиваю руку, обжигаясь о его потемневший взгляд. Похоже, я его не утешаю, а наоборот — раздражаю ещё больше. Я не хочу, чтобы он злился, и отодвигаюсь подальше, пряча руки в карманы кофты.

Дура!

В сердце кольнуло. Глупо ждать, что между нами может быть даже простая дружба, но я была бы не против… Он хороший, хоть иногда и колючий. Я бываю такой же и кому, как не мне понимать, что у любой черты характера есть весомая причина и огранка в прошлом.

— Прости, я ничего такого не имела в виду… Просто хотела поддержать… Прости, — сжимаюсь я, отворачиваясь от пристального и несколько волчьего взгляда парня.

Я мгновенно начинаю гореть от стыда. Вадим давно уже обозначил, кто мы друг для друга: не враги, но и не друзья. Он мне помогает, и, конечно, Вадим стал заметно мягче ко мне, может вольно шутить, дразнить, а иногда и язвить, только дело явно не во мне, а в полковнике. Это Эльдар пригрозил парню вести себя сдержаннее и не угнетать меня последствиями вражды между им и моим братом.