Чужой. Сердитый. Горячий (СИ)

— Что-то не так? — наверное, из-за моего пристального внимания к деталям, Вадим немного насторожился. Я улыбнулась, покачав головой. Хотелось остаться здесь непросто на ужин, а навсегда. Я старательно попыталась впечатать в свою память такую тёплую обстановку, запомнить этот ужин рядом с моим… Ладно, что уж скромничать — моим спасителем, моим настоящим героем. Точнее одним из них…

— Это просто потрясающе, — выдохнула я, скинув мешающий шарф и жилетку. Подтянула на плечи плед, удобнее усаживаясь на шкуре медведя перед полыхающим огнем в камине. — Спасибо, — я действительно признательна ему за такой вечер.

— Хорошая идея с ужином, — не менее довольно кивнул Вадим, открыв бутылку вина, разливая напиток по бокалам. — Красное, надеюсь, ты не против?

Я не против даже напиться до беспамятства, зная, что рядом человек, который обязательно отнесёт меня бессознательную в постель, укутает в одеяло и наутро оставит воду с обезболивающим. Вадим хоть и кажется колючим шипящим ежом, но это не мешает ему быть милым и изредка прятать свои иголочки в словах и поведении.

Мы оба сейчас безмятежны, но всё-таки немного неуютно, непривычно. Несмотря на это, у нас достаточно времени, чтобы привыкнуть даже к иногда щекотливой тишине между нами.

— За что выпьем? — вскользь интересуется Вадим, сглаживая какое-то неловко повисшее молчание.

— За надежду, — без заминок прошептала я.

Он поднёс свой бокал к моему, издав звенящий звук стекла. Его горящий взгляд с мерцающими огоньками в радужке скользнул по мне, задерживаясь на моих дрогнувших губах в полуулыбке.

— За надежду, — повторил Вадим, отвернувшись к камину, вглядываясь в пламя, которое пожирало полено.

И это был бы самый сентиментальный момент из всех, за время нашего знакомства… Даже, с щепоткой интимности! Но нет, просто — нет. Я несколько смущенно стала наблюдать за тем, как Вадим поднял тарелку со своим ужином и стал уплетать его за обе щеки, причём так быстро и интенсивно, что я даже от удивления нескромно пялилась на подобное действие, вызывающее у меня умилённую улыбку.

Вадим заметил мой взгляд только когда доедал остатки сэндвича.

— Почему не ешь? — он кивнул на мой ужин, от которого я отрезала два кусочка, в дальнейшем находя увлекательным лишь наблюдение за парнем, который был зверски голоден.

— Я наелась пока готовила. Будешь мой? — я, наученная есть маленькими порциями и кусочками, резала свой сэндвич, отчего смело предложила свою часть Вадиму. Он сомневался долю минуты, пока я не убедила его в том, что не особо голодна, и на вечер не ем такую тяжелую пищу.

Да уж, его взгляд был просто пожирающий, да такой, что, если бы я не отдала свой ужин, Вадим не побрезговал бы съесть меня следом за ним. Он с не меньшим аппетитом доел мой сэндвич, пока я скрывала свою улыбку в бокале красного вина. Легкое, немного кислое, но мягкое… Холодное снаружи, но согревающее внутри.

— Давай немного пооткровенничаем? — неожиданно спрашивает Вадим, откинувшись на подушки, после того, как аккуратно сложил пустые тарелки в сторону. Он не отрывал взгляда от беснующегося огня, и даже мой любопытный взгляд, обращённый в его сторону, никак не смутил спокойного парня.

— После второго бокала, — кивнула я.

Вадим сразу же приподнялся и долил мне вина, подобным жестом говоря мне о своём желании поговорить, наверное, на серьезные темы. Я лишь обреченно вздохнула, покачав головой.

— Только осторожно. После алкоголя я слишком сентиментальная. Могу устроить второй всемирный потоп, — от напряжения тихо хихикнула, но тут же замолчала, отворачиваясь в некотором смятении.

Я уже веду себя как пьяная, куда дальше-то пить?

— Хорошо, давай. Но ты ведь тоже должен быть готов ответить и на мои вопросы тоже, — предупредила я парня уже посерьёзневшим голосом. Он твёрдо кивнул.

Я делаю несколько полных глотков вина, желая немного себя остудить, но ощущаю, что меня наоборот окутывает жар, поднимающийся из груди, переходящий на шею, опаливший щёки.

— Почему он выбрал именно тебя? — его вопрос лишил бы твёрдой почвы под моими ногами, но, к сожалению, я сижу, только несколько напряжённо сдавив пальцами ножку бокала. Знала, что тема коснётся Гордеева, но не думала, что так прямо и резко. — Тебе станет легче, — Вадим повернулся ко мне, — доверься мне, Яра. Я знаю, что это такое, когда чувства рвут тебя на части, а у тебя нет человека, который бы тебя выслушал…

Он не успевает договорить, как удушающие слёзы уже скользнули по щекам. Я стираю их несколько рваными и быстрыми движением тыльной стороной ладони, стараясь сдержаться и не позволить той кошмарной плотине прорваться. Вадим прав, я должна выговориться и отпустить хотя бы часть чувств, которые не дают мне покоя. А меня и правда душит недосказанность, которую невозможно преодолеть, по крайней мере самостоятельно.