Чужой. Сердитый. Горячий (СИ)

Но что будет, если Вадим уйдёт из моей жизни так же внезапно, как и появился?

Часть 14.1

Я подпустила Вадим к себе слишком близко — это моя первая мысль, когда открываю глаза.

Спала всю ночь на коленях и груди парня, который остался сидеть неподвижно, облокотившись на спинку кровати. Он предпочёл не выпускать меня из объятий даже во сне… Его выбор защекотал мой живот, пуская лёгкие волнительные импульсы по телу.

Невольно я залюбовалась спящим парнем, рассматривая его лицо с широкими скулами, немного растрёпанные волосы и густые трепещущие ресницы. Подбородок и скулы за несколько дней покрыла лёгкая щетина, делая его суровым и старше на несколько лет, но для меня он стал ещё более привлекательным. Да что скрывать-то? Вадим всегда хорош собой.

Мой взгляд лениво соскальзывает на прочные упругие плечи, затем на оголённую грудь, которая вздымается от размерного тихого дыхания, а дальше я скольжу взглядом по стальным натренированным мышцам… Хорош до невозможности.

Не сразу замечаю, что серые глаза пронизывающе изучают меня так же пристально, как и я его. Он проснулся и даже не дёрнулся, словно так и нужно просыпаться каждый день…

Вадим пускает по мне волнительные мурашки, заставив вздрогнуть всего от одного его касания.

— Побегаем? — спрашивает Вадим, чем вызывает мой довольный смешок.

Чего не отнять у Вадима Волкова, так это его абсурдной энергии!

— Побегаем, — соглашаюсь я, но совсем не спешу вставать.

Мне слишком хорошо лежать вот так вот, смотреть в глаза Вадима, ощущать его ласковую руку в моих волосах. Была бы кошкой, наверняка уже мурчала от удовольствия, блаженно подтягиваясь.

— Может, вечером? — интересуется парень, заставив меня весело хохотнуть от его внезапного предложения отменить тренировку.

— Очень заманчиво, — заметила я, не выдержав соблазна потянуться и гибко выгнуть спину, прикрывая ладошкой сонный зевок.

Его грудь начала вздыматься тяжело и часто, он весь замер, словно окаменел, а глаза впились в моё лицо. Под таким вниманием я начинаю стремительно краснеть.

— Ты красивая, — он обхватывает рукой мою щеку, мазнув большим пальцем по пересохшим губам, — сонная и естественная, — Вадим улыбается, немного поддаётся вперёд и наклоняется…

— Вадим, — прикладываю ладошку к его горячим губам, которые, несмотря на мою преграду, коснулись моих пальцев в томительном поцелуе с привкусом требования и желания. — Нам не стоит так сближаться… Ты ведь это понимаешь, верно?

Вижу в его взгляде горечь, а в просыпающийся буре его серых глаз созревает настоящий бунт.

— Вадим, — настойчиво проговорила я. — Так нельзя… Я так не могу, — я слезаю с него и сажусь рядом на колени, одёргивая задравшуюся футболку. Ловлю обжигающий взгляд Вадима на моей обнажённой коже, нахмурившись такому пристальному вниманию. — Какие-то проблемы? — спрашиваю резко, словно ошпарившись.

Волков поднимает свои глаза на моё лицо не сразу, медленно скользя по моей фигуре, которую я быстро укутываю в одеяло, прикрывшись. От его длительного молчания меня пробирает озноб.

— Никаких проблем, — спокойно сказал Волков, откидывая одеяло и резко вставая с кровати. Он натягивает кофту на своё напряжённое тело. Я отвожу свой взгляд от его явного утреннего возбуждения, которое не скрывают обычные пижамные штаны. — И начни уже одеваться, Яра. На тебя невозможно смотреть! — фыркнул он, недовольно нахмурившись. — Надеюсь, мы поняли друг друга.

Я удивлённо приподняла брови, напряжённо выдохнув после того, как Вадим шумно закрыл двери в ванную. Он разозлился, но я не ощущаю угрозы, совсем.

Мы слишком быстро сблизились, и, если обдумать моё поведение, в этом моя вина. Мне приятно получать от него нежность, настоящую заботу. Не могу держаться от него подальше, и это, наверное, уже невозможно. Но думать о близости на данный момент болезненно, морально.

А вдруг я разрыдаюсь, испугавшись его ласк или, может быть, вспыхну от ярости на какое-то непонятное для меня слово или действие в самый неподходящий момент? Я не хочу так. Не хочу его отталкивать… И притянуть его к себе тоже не могу. Сложно.

Как только Волков появляется в спальне, выглядит ещё более мрачным. Он скользнул по мне непроницаемым взглядом, и подхватив свои тёплые спортивные вещи, ушёл, на пробежку. Такой у него фетиш — в любой непонятной ситуации идти и утомлять себя до изнеможения.

А я решила просто расслабиться. Сходила в душ, приготовила завтрак и вернулась в постель, прихватив с собой планшет Вадима, изучая новости в браузере. Они оказались совсем неутешительными.

Максим Гордеев шёл на поправку, хоть и в бессознательном состоянии. Он хватался за жизнь из последних сил, цепко выкарабкивался из дыры на поверхность, снова принося в мою жизнь волнение, страх и беспокойство.

Пока все данные указывают на то, что Гордеев прикован к постели из-за тяжёлых ранений и должен пройти месяцы реабилитации для того, чтобы вернуться к прежней жизни. Вот только моя интуиция подсказывает мне, что все мы в большой опасности, чем раньше.