Чужой. Сердитый. Горячий (СИ)

Виктор достал хрустальную бутылку с алкоголем янтарного цвета, затем взял стакан и небрежно плеснул в него коньяк. Прежде чем выпить, окинул меня своим взглядом. Я однозначно привлекаю его, стоя в порванном платье, укутанная в пиджак мужа, заплаканная и с красной щекой от пощечины… Виктор доволен таким раскладом событий.

Я в очередной раз оступилась в своем решении и оказалась в еще худшем положении, чем до этого. Лучше бы я сидела за столом и даже не пыталась осмелиться на побег.

— Об этом невозможно соврать. Мы можем поехать в больницу, и вы сами убедитесь, что совсем скоро станете дедушкой, — осторожно предложила я, ведь иного выхода из ситуации я не вижу.

Я наблюдаю за тем, как Виктор прошел к дивану, грузно на него сев. Он выпивает залпом алкоголь из стакана и наливает новую порцию, медленно гуляя ленивым взглядом по обстановке гостиной комнаты.

Он загадочно усмехнулся.

— Подойди ко мне, — подзывает меня Виктор, но я упрямо игнорирую его приказной тон. — Если продолжишь противиться, я заставлю Максима отвернуться от тебя и забыть и твоем существовании, — он не угрожал, только предупреждал о подобном развитии событий.

— Вы мне не верите, но я говорю правду…

— Я знаю, что мой сын возил тебя в больницу и сейчас, слыша твою изворотливую ложь, осознаю, что ты можешь подкупать и манипулировать людьми не хуже меня… Но и не лучше. Подойди ко мне, Ярослава, — чеканит Господин Гордеев и я, не желая его злить, делаю несколько нерешительных шагов навстречу.

— Ты должна понять, что, если будешь сговорчивой, я дам тебе обещание не быть с тобой жестоким, — от его слов, я задохнулась, пораженно смотря в ледяные глаза мужчины. — Для начала ты должна показать свой покладистый характер — подойти ближе и сесть на колени. Выбор только за тобой.

На какое-то мгновение я ловлю собственное отражение в отображении серванта, и это по-настоящему волнует меня. Мои губы треснуты, лицо пылает от удара, глаза испуганные, платье разорванное и грязное… Как и я сама.

Я не до конца понимаю потребности Гордеева-старшего, но взгляд мужчины пылает, показывая мне, как сильно он жаждет боли, крови и чужое тело. Это так омерзительно, что я будто окунаюсь в болото грехов и грязи, пытаясь выбраться из него, но меня постепенно засасывает на самое дно.

Наверное, все дело было в страхе потерять ребенка. В мыслях начало проясняться, что я на грани чего-то безнадежного, что еще шаг и больше не будет пути обратно. У меня не было выбора смягчить намерения Виктора, но также я не могла защищаться шатким, слабым телом от сильного мужчины.

Чтобы дезориентировать главного врага и выиграть время, приходится отключить мозг, и действовать на инстинктах самосохранения. Я отчетливо знаю, что сейчас я неповоротливая, медленная и очень слабая. Но я не последняя идиотка и понимаю, что нужно чем-то существенно отвлечь Виктора Николаевича и пыпаться увлечить между нами растояние.

А отвечь можно только покорностью…

— Не может быть, — мужчина подобрался на диване, внимательно наблюдая за тем, как я делаю решительные шаги ему навстречу и встав справа от журнального столика, сажусь на колени. — Ты точно неглупая пустышка, но сам часто играешь роль марионетки, — Виктор явно не ожидал от меня такой сговорчивости, но, видимо, его это даже огорчило.

Охотник всегда хочет выследить свою добычу, и она еще желанней, когда оказывает признаки сопротивления и хитрости. Сын с отцом до крайности похожи в своих желаниях.

Горячие, немного влажные пальцы, подхватывают мой подбородок, поднимая лицо, заставляя встретить прямой взгляд Виктора.

— Ты смелая девочка, — он опускает руку и тянется к пиджаку. — Распахни, — требует со вспыхнувшим желанием в глазах.

Мне не стоит труда удержать безэмоциональное лицо, но вот мысли — невозможно. Я раскрываю пиджак, приспустив его по плечам, и он падает на пол. Рваное платье оказалось на бедрах, а руками я прикрываю откровенное белье.

— Я все время размышляю, что он в тебе нашел. И знаешь что? Никто из бордельных шлюх и содержанок никогда не посмеет так презрительно смотреть в ответ, как это делаешь ты. Женщины, которых мы желаем, никогда не отказывают, прогибаясь под наши желания, но ты другая. Ненавидишь нас, презираешь, испытываешь гнев… Сложно отыскать такую, как ты, ровно как и воспитать под себя. Я сделал ошибку в молодости, когда сломал мою женщину, но с тобой таких ошибок я не повторю. И ты поблагодаришь меня за подобный уступок. Великодушно поблагодаришь.

Он поднимает пальцы к моей щеке, которую он ранее ударил, и обводит полыхающий след. Затем изучает подбородк и его большой палец цепляет мои губы, размазывая помаду. В этот момент меня преследуют самые отвратительные ощущения.

— Виктор, позвольте мне… — волнительно выдохнула я, нерешительно опуская взгляд вниз.

— Что же ты хочешь, чтобы я позволил? — я различаю его заинтересованность, когда слышу полушепот.

— Удивить вас, — поднимаю взгляд полный надежды. Виктор, явно не ожидавший подобного ответа, вскидывает брови.

— Тогда приступай, — он выпрямился, с необычайным интересом и внимательностью наблюдая за мной.